Дайджест интервью Криса Нормана. Германия, осень 2013.
Осенью 2013 г. Крис Норман дал множество интервью в немецких СМИ, представляя свой новый альбом "There And Back". Предлагаем вашему вниманию выборку из наиболее интересных вопросов-ответов.
— Как долго вы работали над альбомом?
— Я начал задумываться о песнях, полагаю, в начале прошлого года, примерно в феврале-марте, а затем начал работать над ними, писать их. А затем мы отправились в студию в сентябре, и записали всё очень быстро, за пару недель. Потом мне надо было сделать микширование материала и всё остальное. Так что, я думаю, весь процесс от старта до финиша занял, вероятно, около 6-7 месяцев.
— “Gypsy Queen” это отличная поп-музыка, звучит как Smokie. Но не хотели ли вы изначально сделать более тяжелую, рок-музыку?
— Я просто делаю музыку, которая получается. Когда я писал этот альбом, его идея заключалась в том, чтобы просто сделать хорошее собрание песен. И там есть несколько хард-роковых песен, пара песен которые довольно тяжелы. Кроме того, имеется несколько балладных вещей и другого типа материал. Главное в этом альбоме – это то, что он настоящий, он живой, и мы записали его как группа, сидя напротив и глядя друг другу в глаза. И это была главной идеей. А было ли это хард-роком или софт-роком, балладами или чем еще, не имеет значения.
— Имели ли вы заранее намерение сделать что-то конкретное, или же вы просто ждали и смотрели, куда приведет вас это путешествие?
— Главным делом было вернуться к тому, как это обычно бывало в прежние времена, сыграть это так, как мы это делали во времена Smokie, когда мы шли в студию и записывались как группа. Здесь я взял в студию мою гастрольную группу. У меня уже были готовы песни, ранее я сделал их небольшие демо, так что каждый из них уже знал материал. Мы отправились в студию и просто сидели, глядя друг на друга, в одной комнате, как в старые времена, и играли песни. Бывало, кто-то предлагал хорошую идею, и мы говорили – здорово, давайте оставим это, или – давайте уберем вот это. И когда песни уже получались хорошо, мы записывали их. Вот примерно так это было, знаете ли.
— Почему ваш альбом носит такое название?
— Я назвал альбом “There and back” просто потому, что я пробыл в музыкальном бизнесе очень долгое время. Кто-то сказал мне – ты знаешь, что исполнилось 45 лет с тех пор, как ты стал профессиональным музыкантом. И я раздумывал над фактом того, что я начал свой отсчет с этой позиции. Я прошел долгий путь со Smokie, я путешествовал по миру, я сделал множество вещей, сольные работы, работы в Smokie и различные проекты вроде сотрудничества с другими людьми. Так что я побывал “там”, как я и надеялся. И теперь я, похоже, вернулся “обратно”, потому что этот альбом обращен к корням, это возвращение туда, откуда я начинал.
А еще это от моей бабушки. Когда я её спрашивал – “бабушка, где ты была?”, она обычно говорила – “ходила туда и обратно, просто посмотреть как далеко это”. И я подумал, назову-ка я так альбом – “Туда и обратно, чтобы посмотреть как далеко это”. Но это было слишком длинно, так что я оставил только “Туда и обратно”, так было покороче…
— Какая у вас любимая песня на альбоме?
— Ну, вообще-то они мне все нравятся. Очень сложно выбрать какую-то одну, когда ты только завершил это. Обычно проходит год или два, прежде чем я возвращаюсь к альбому и слушаю его снова, и тогда мне кажется – о, вот эта вещь мне нравится. Иногда это бывает песня, про которую я бы и не подумал раньше. В настоящий момент, я думаю, мне очень нравится “Wish You Well”, потому что мне нравится её атмосфера и то, как она была записана. Мне кажется, она очень, очень расслабляющая и успокаивающая. Хорошо слушать её поздно вечером – если включить звук погромче и пригасить свет, то это отличная вещь для прослушивания.
— Знаете, мне вспоминается Davey Arthur and The Fureys, такого рода ирландская фолк-музыка.
— Ну, видите ли, у меня ведь ирландские корни. Мои дедушка с бабушкой были ирландцы, и я люблю такого рода кельтские вещи в любом случае. Мне кажется, во мне это всё тоже имеется. Потому что, если я, например, нахожусь где-то и вдруг слышу ирландскую джигу, мне всегда хочется встать и пуститься в пляс, знаете ли, так что внутри меня есть такого рода вещи, раз мне хочется это делать. И, я полагаю, когда я что-то записываю, эта смесь проявляется. Плюс все те вещи, что я когда-либо слышал в течение моей жизни, включая фолк-музыку от Боба Дилана, кантри-музыку от Хэнка Уильямса или кого еще, плюс Битлз и рок, и всё остальное. Всё это где-то там внутри.
— Один из нас заметил, что в песне “My Jenny” можно услышать Sweet...
— Sweet? Вам кажется, что это похоже на Sweet? О’кей, я никогда так не думал… Я думаю, это напоминает мне скорее Thin Lizzy, потому что там есть что-то такое от “Whiskey In The Jar”. Но когда мы писали эту песню, первое демо было своего рода попыткой уйти от этого. Но чем больше я старался уйти от этого, тем хуже это всё звучало, так что я вернул всё назад. И я подумал – боже, ну и что ж такого, если это звучит немного похоже на “Whiskey In The Jar”? Это другая песня, это другая мелодия, это другая тема. Если существующее акустическое звучание и атмосфера песни похожи, ну и что с того? И, на самом деле, затем, когда мы дошли до соло, я сказал – знаешь, давай сделаем это вот так. И мы, на самом деле, “отщипнули” маленький кусочек соло (напевает), вот это место. В нашем соло есть кусочек, который немного похож на “Whiskey In The Jar”. Я подумал, пусть это будет как маленький привет, салют Филу Линноту.
— Говоря о текстах песен, я задаюсь вопросом – когда кто-то уже так долго в этом деле и имеет очень спокойную личную жизнь, то, должно быть, говорить о любви, ненависти и подобных вещах уже немного сложно?
— Ну, видите ли, у меня есть опыт 62 лет жизни. Всё, что, так или иначе, может произойти с кем-то, происходило и со мной, до известной степени. Не всё, конечно, но многие вещи. Так что у меня есть жизненный опыт. А также у меня есть дети, и я вижу их взлеты и падения. Поэтому ты используешь это или просто исходишь из вещей, о которых знаешь, или из чувств, которые испытал ты сам или те, кого ты знаешь. Так что это не так трудно, на самом деле. В любом случае, когда ты пишешь текст для песни, это похоже на написание истории или книги, только очень короткой книги – на 2-3 минуты. И если у тебя есть тема или идея для того, о чем ты пишешь, то затем довольно просто развернуть её, исходя из вещей, которые ты знаешь, так или иначе. Так что это не очень трудно, нет.
— По большей части это о любви. И, я полагаю, интересно создавать новые истории об этом. О встречах и расставаниях, о любви между 2-мя или 3-мя людьми…
— ...или 5-ю или 6-ю... (смеется)
— Как вы начинаете делать обработку песни? Самостоятельно, а потом придет группа и довершит всё, когда вы будете продюсировать песню?
— Да. Если говорить конкретно об этом альбоме, то я начал думать о написании песен, потому что уже прошло порядочно времени с тех пор, как я делал альбом, полностью состоящий из новых песен. Последний альбом, “Time Traveller”, состоял из каверов, а предшествовавший ему был сборником хитов. Так что последний раз, когда я это делал, был в 2007 году. Поэтому настало время, и я стал чувствовать, что могу писать. Ведь в последние несколько лет я не ощущал, что есть то, о чем можно написать, или не испытывал никакого вдохновения для сочинения песен. А теперь это пришло – я говорю о начале прошлого года, когда я начал думать о написании песен для этого альбома. И затем я перешел в т.н. состояние сочинения песен, а это значит, что всё это время, что бы ты ни делал, ты думаешь об этом, и по этой причине идеи начинают приходить в твою голову. И если я ничем не занят, то беру гитару или сажусь за фортепьяно, смотря что окажется рядом. Когда я пишу песни, то обычно сперва сочиняю музыку, так что я придумываю рифф или мелодию. Вообще говоря, когда я что-то сочиняю, то это ощущается как пришедшее из ниоткуда, а это – наилучший способ написания песен, потому что, если у тебя есть ощущение борьбы и вещей типа “о чем я могу это написать?” или “какого рода песню я собираюсь написать?”, то ничего не получится. Ты садишься и просто начинаешь играть, а не ищешь чего-то, не ждешь, как что-то придет. Когда это происходит, у меня обычно оказывается и несколько слов, что приходят в голову по каким-либо причинам. Они просто сами получаются, знаете ли. А потом приходит идея, о чем эта песня, и ты уже имеешь как бы небольшой шаблон, заготовку, чтобы видеть, о чем будет эта песня. В случае с “Gypsy Queen”, которая была первым синглом, было так. Я просто сидел, бренчал что-то на акустической гитаре, и у меня получился этот рифф, эта гитарная атмосфера, которая напоминала чем-то русскую свадьбу или цыганскую свадьбу и т.п., знаете ли. Так что, это и подсказало, о чем может быть песня. И когда я начал петь, то сразу же стал напевать: “Raven hair and auburn eyes, have you ever seen my beauty queen”. По мере работы над песней, я снова обратился к написанию текста и подумал – ну, она могла бы быть цыганской королевой. А это уже расставляет вещи по местам, потому что ты думаешь – “О, вот о чём я буду писать в этой песне”.
— Мне нравится эта песня, я уже её ставил в эфир.
— Правда? Спасибо! Сделайте это еще раз :).
— Я кручу её теперь каждую неделю :).
— Здорово! Крутите её каждую неделю, конечно же. Каждую неделю, до конца вашей жизни! (смеется)
— Какое-то время назад эта песня стала бы блестящим радиохитом во всей Европе, но сегодня это немного сложнее сделать, всё немного изменилось. Но, я думаю, это действительно хороший сингл для старта альбома. И было изумительно видеть это ваше фото на обложке сингла. Это совершенно отличалось от того, что я видел раньше, в последние годы, о Крисе Нормане. Что случилось?
— Вообще-то, это было частью фотосессии, которую обычно устраивают, чтобы сделать обложку альбома. Тогда я задумался, где бы мне это сделать, может быть в Лондоне? И затем мы обратились с этим к фотографу, с которым я работал раньше, и работы которого мне понравились. Мы попросили его провести фотосессию. Но он живет здесь, в Берлине, и мне не составило труда приехать в Берлин. Идея с названием альбома “There And Back” уже была к тому времени, и я имел это в голове. Поэтому мы работали как бы под этой темой – как я иду где-то или еду где-то и т.д., мы работали над этим. Затем мы взяли напрокат старый “Форд Мустанг”, что на самом деле было машиной, которую я всегда мечтал купить во времена, когда у меня еще не было денег, но так и не купил. Так что, это всё естественным образом вот так сошлось. Я хотел, чтобы фотографии выглядели просто и естественно, не переработанными в студии и не гламурными – просто то, как я иду, что мы в итоге и сделали.
— Это было снято в Берлине?
— Да. На передней обложке альбома – улица, на которой расположен отель “Кемпински”. Там я был снят просто идущим по улице. А затем нам только оставалось впечатать название и всё остальное. На фото, где я в машине – мы ехали по направлению к Бранденбургским воротам. Я вел машину, а впереди меня ехал автомобиль, из которого меня снимали, пока я ехал среди всего этого движения, знаете ли. А потом мы сделали пару снимков вблизи какого-то парка. Это была очень легкая и простая фотосессия, это не было из разряда того, где ты, напрягаясь, проводишь 2 или 3 дня в студии.
— Это типичный способ для Криса Нормана.
— Да, это то, что я предпочитаю – делать всё настолько просто, насколько возможно, знаете ли (смеется).
— На альбоме есть одна политическая песня, и вы написали её вместе с вашим барабанщиком. Он вообще обычно пишет песни?
— Нет, обычно он не пишет. Вообще говоря, пишут песни Джефф, лидер-гитарист, и Аксель, басист, остальные же нет, на самом деле. Но тут я захотел, чтобы они написали. Я начал делать альбом, и у меня получилось 7 песен, полностью готовых. И понятно, что мне нужно было ещё. Следующее, что я сделал – побывал дома у Пита Спенсера. Пит вовсе не состоит в моей группе, уже на протяжении многих лет. Но я всё ещё часто вижусь с ним, и мы близкие друзья. Я был у него дома, мы говорили о моем новом альбоме, и я прокрутил ему пару демо-записей, что у меня были готовы. Первой песней, которую я написал для этого альбома, была “I’m Gone”, она же и первый трек на диске. Итак, это была первая песня, я прокрутил её ему, и он сказал, что это звучит хорошо. Знаете, это были всего лишь демо-записи, но мне они нравились, и я проиграл ему еще кое-что. И потом я сказал – слушай, мы не сочиняли вместе уже много лет, почему бы нам не написать что-то? Если у тебя есть желание, и ты хотел бы иметь песню на этом альбоме, мы могли бы сделать что-то вместе. У него была пара идей, и он сыграл мне несколько кусочков. Я тут же скомпоновал песню, которая теперь называется “My Jenny”, и она мне очень понравилась. Мне также очень понравилась и другая – “Lovers And Friends”. Так мы начали работать над ними. Вот так было дело.
А потом я обратился к своей группе. Я хотел использовать мою концертную группу в студии, так как на последнем альбоме, который я записывал в Дании, из них играл только Джефф, в остальном были другие музыканты. Но в этот раз я хотел свою группу на альбоме. Я сделал так, что они все прилетели в Англию, мы жили в студии с гостиницей и сделали это. Итак, я сказал им всем – я бы хотел, чтобы вы в какой-то степени участвовали в альбоме, могли бы вы написать что-нибудь? Они все отреагировали – ах, не знаем. И я сказал – ну, просто что-нибудь, что у вас получится, просто пришлите мне маленький mp3 файл или что еще. И это то, что они все сделали. Так же и Дорино, который никогда раньше не писал песен, насколько я знаю, он ведь барабанщик, он играет со мной в определенном стиле, но он также любит вещи типа фанки джаза. И у него был этот ритм, знаете, вот такой… (напевает)… идущий с такими аккордами… (напевает)… Вот этот ритм, грув – это всё, что у него было. Мне это понравилось, мне показалось, что в этом есть что-то крутое и стильное. Так что задачей для меня было написать затем мелодию и немного развернуть всю вещь. Это то, что я сделал. И пока я писал мелодию, у меня появилась вся идея песни – от Москвы до Манхеттена, от Востока до Запада, люди принимают решения, не учитывая того, что мы думаем об этом. А выражение “Did the monkeys take over the zoo?” далеко не новое. Я подумал, вот о чем будет эта песня. Ведь в это самое время, в прошлом году, как раз была эта шумиха – вообще-то, об этом всегда говорят – но в этот раз по телевизору ужасно много твердили о финансовом кризисе и затягивании поясов, типа – мы должны принять меры строгой экономии, та-та-та… Но в это же самое время ты слышишь о людях, тратящих миллиарды на какую-то ерунду, знаете ли. Ну и другие вещи – войны и всё такое прочее… Поэтому я просто сконцентрировался на том факте, что люди, управляющие миром – премьер-министры и президенты разных стран – порой кажутся только что пришедшими со школьной скамьи. Многие из них. Они порой не знают, что творят, знаете ли :). Поэтому выражение “неужто обезьяны взяли власть в зоопарке?” просто кажется подходящим. В общем, я написал что-то вроде маленькой истории обо всех тех разных вещах, что происходят не так, и затем сказал: “Как вы думаете, обезьяны взяли власть в зоопарке?”
— Я полагаю, никто на самом деле не ожидал спустя столько лет подобного политического заявления от Криса Нормана?
— Нет, обычно они не ждут :). Я и раньше писал песни, которые имели легкий политический оттенок. Например, у меня была песня “Hold On” на альбоме много лет назад, которая была написана под впечатлением от крови, лившейся на улицах Китая, в то время, когда там были студенческие волнения, помните? Я написал песню, в которой говорилось об этом и о других подобных вещах.
Но это просто потому, что большинство людей не очень-то понимает, что я говорю, особенно здесь в Германии. Они не понимают текстов. Видите ли, они любят песню просто за её звучание, за привлекательность, но в любом случае они не знают, о чем она. Поэтому порой это всё немного напрасный труд. Но ладно, это ничего не значит. А в этой песне, мне кажется, текст получился, и он подошел к этому треку, к его ритму и атмосфере и всему прочему. В какой-то момент я собирался назвать так альбом, но звукозаписывающей компании эта идея не показалась удачной (смеется). Я и в самом деле думал, почему бы не назвать альбом “Did the monkeys take over the Zoo?”, знаете ли…
— “Lovers And Friends” могла бы, по правде, стать очередным прекрасным синглом, она звучит в традициях старых вещей.
— Забавно, что вы об этом говорите, потому что мы выпустили “Gypsy Queen” в Англии примерно в то же время, как она вышла здесь. “Gypsy Queen” крутилась на некоторых коммерческих радиостанциях по всей стране, но на Би-Би-Си не захотели ставить её в свой плейлист, потому что они не считали это правильным для себя. Поэтому у нас возникла небольшая проблема. Так как, если ты не попадаешь в главные плейлисты и т.п., то люди не могут узнать о тебе. Но Би-Би-Си дали нам понять, что рассмотрели бы какой-то другой трек, а именно “Lovers And Friends”. Так что мы сейчас как раз занимаемся ремиксом, чтобы запустить эту вещь на радио. Потому что тот микс, который я делал, был миксом для альбома. Так что скоро эта песня должна выйти в Англии как следующий сингл. И мы в настоящее время обсуждаем, должны ли мы использовать это также для перевыпуска альбома, мы можем это сделать.
— Когда разговор заходит в направлении старых гармоний Smokie и подобных вещей, можно также сказать, что ведь было время, когда вы не особо любили это…
— Я просто думаю, что вначале меня волновало, что люди станут говорить – ну, он просто делает те же самые старые вещи, он не делает ничего другого, знаете ли. Так что я чувствовал, что я не должен пытаться делать это. Но теперь, я думаю, меня это не заботит. Потому что это немного ограничивает меня, помимо всего. Я пишу разные песни, и иногда они звучат однотипно, как такого же рода песни – но ведь их пишет тот же самый человек :). Особенно те из них, что я написал вместе с Питом. Знаете, мы написали все эти вещи, как “Mexican Girl” и “San Francisco Bay”, и много другого материала, который был на альбомах и всё остальное, что мы написали вместе. И поэтому, если мы сегодня идем и пишем что-то вместе, то просто автоматически кажется, что получается нечто похожее. Но меня это не волнует. Я думаю – почему нет? Вот, например, “Gypsy Queen” ведь не была написана мной вместе с Питом, но вещь такого плана могла бы также быть песней Smokie…
— Я слышал, у вас были сомнения по поводу того, вписывается ли “Gypsy Queen” в альбом?
— К тому времени, когда я написал её, у меня уже был готов остальной материал. Я подумал – должен ли я ставить это на альбом или как? У меня были мысли, что это не очень-то соответствует тому, что я делаю, это не соответствует идее альбома. Тогда я подумал – нет, может быть, нет. Какое-то непродолжительное время я думал, что эта вещь могла бы быть хороша для конкурса Евровидения, и, может быть, я могу дать её кому-то для исполнения там, потому что, видите ли, в ней есть всего понемножку. В ней есть немного от Восточной Европы, немного того, немного сего. И эта вещь очень цепляющая, очень запоминающаяся. Так что я решил сделать демо-запись, в любом случае. А после этого я подумал, что мне вполне нравится, как она звучит и в моём исполнении, так почему бы не записать её? Я решил, что единственный способ сделать эту вещь звучащей как остальной альбом – это оставить её, в некоторой степени, неприукрашенной. То есть, не накладывать ничего лишнего на неё, не усложнять. Акустические гитары, немного аккордеона, и этого будет достаточно. Так я её и записал, и она получилась. И она вписывается в альбом очень неплохо.
А потом это стало применимо ко всему альбому – что бы это ни было, но если мне это нравится, если я могу это петь, и если мы можем исполнять это как группа – и в этом, кстати, было преимущество использования своей собственной группы для записи, потому что я сразу мог видеть, работает это или нет – то почему бы не быть этому на альбоме? Я хочу сказать, знаете, я ведь поклонник Битлз. И если вы послушаете все альбомы Битлз, то вы найдете там всё – от “Dizzy Miss Lizzy” до “Yesterday” на одном альбоме. Так что они всегда это делали, и мне всегда это нравилось. Мне нравилось, как ты слышишь “For No One”, а затем тут же “I’m Only Sleeping” или что угодно. Для меня это здорово.
— Последняя вещь на альбоме, я полагаю, просто для Пола :).
— Ну, могла бы быть :).
— Существует ли разница, даже сегодня, между поп-музыкой, исходящей из США и поп-музыкой из Великобритании?
— Нет, на самом деле. Девушка, которая сейчас у меня в группе, она родом из Атланты, и она провела очень много времени в Нэшвилле, работая в знаменитом шоу “Grand Ole Opry”, участвуя в этом. Я тоже интересуюсь этим, знаете ли, мне нравится это. Мне нравится Хэнк Уильямс и Джордж Джонс, и Джонни Кэш, и некоторые другие, я люблю всё это. Ведь это всё то, из чего произошел Элвис, помните. Так что это частично и мои корни, потому что я тоже слушал всё это.
— И вы исполняете подобную вещь на этом альбоме.
— Да, там есть один трек под названием “Hound Dog Blues”, который изначально был более электрическим, чуть более тяжелым и роковым. В студии же я сказал – давайте “разберем” его назад, давайте сделаем это как рокабилли. И давайте подумаем над его студийной обработкой – сказал я звукоинженеру Нилу, которого я знаю много лет, и который является замечательным инженером, между прочим. Итак, я сказал – давайте сделаем это таким образом. Гитарист Джефф и я начали играть в этом ключе, и это вдруг зазвучало как “That’s All Right, Mama”, и мы, на самом деле, поиграли немного это, чтобы проникнуться настроением. И потом этот трек просто получился из всего этого, знаете ли. Так что, видите ли, это часть моих пристрастий и корней, то, откуда я сам родом. У меня в группе американка, которая произошла и выросла с этим также. И, конечно, она слушала и все другие виды поп-музыки. Так что это не проблема.
— Красивый дуэт у вас с ней получился.
— Да, спасибо. Изначально это была песня, которую я написал только для себя, я не собирался делать дуэт, у меня не было намерений делать дуэты на этом альбоме. Но потом она показалась мне подходящей для пения в паре “мальчик-девочка” – я пою одну строку, она поёт другую, и наоборот. Мне подумалось, что эту вещь будет правильнее сделать так. Так что, да, мне это нравится, это хорошо. А идеей этой песни, когда я только начал писать её, было сделать её в стилистике блюза, соула, похожей на песни Отиса Рэдинга и т.п., вот с чего я её начинал.
— По большей части вы теперь делаете всё сами. Это лучше, чем когда другие делали это для вас?
— Теперь это сочетание лучшего из того и другого. Потому что, одной из трудностей, с которыми я столкнулся, когда оставил Smokie, было то, что, будучи сольным артистом, вся ответственность всецело ложится только на твои собственные плечи. В то время как со Smokie, у тебя всегда были другие ребята, на которых можно было положиться, знаете ли. Например, если мы играли какой-то очень важный концерт, и я нервничал, то мы все нервничали. Я помню, порой мы были на сцене, думая: “О Боже, мы играем на этой громадной арене!” Но, взглянув на других, ты ощущал, что ты – со своими товарищами. И когда я ушел в сольную карьеру, внезапно этого ощущения уже не было. Но затем, со временем, я собрал свою собственную группу, и та гастрольная группа, что теперь со мной, уже выступает со мной годами. Джефф Карлайн, гитарист, начал работать со мной в 1991 году, так что он со мной уже целую вечность. Остальные ребята тоже уже достаточно давно в группе. Так что теперь это вроде лучшего из того и другого, потому что, с одной стороны, у меня есть чувство товарищества, которое присутствует в моей группе, а с другой стороны, я являюсь фронтменом группы, кто я, собственно, и есть. Я не сольный артист типа Барри Мэнилоу или Клиффа Ричарда и т.п. Я парень, который является фронтменом, лидером группы. Так что, ко мне вернулось это ощущение. При этом я ещё и управляю, решаю сам – что я хочу делать и что не хочу, без необходимости собирать “заседание комитета”, знаете ли. Так что это сочетание лучшего из обеих вещей.
— Два года назад мы представляли концерт Криса Нормана. Вы отдаете всего себя на протяжении двух часов. Это только кажется, или же вы на самом деле получаете удовольствие от времени, проведенного на сцене?
— Я бы сказал, что, наверное, сейчас даже больше, чем когда-либо. Больше теперь, чем это когда-либо бывало в моей жизни. Я полагаю, после всех этих лет я должен иметь представление о том, что я делаю, и, я думаю, сейчас я знаю это лучше, чем, скажем, 20-30 лет назад. И это делает всё для меня более комфортным. Я знаю, что делать на сцене, я знаю, как общаться со зрителями, я не должен притворяться, быть тем, чем я не являюсь… И у меня замечательная группа. Я люблю играть, люблю реакцию от живой публики. Так что это лучше, чем когда-либо, да.
— Вы когда-либо задумывались над реюньоном Smokie?
— Ну, об этом часто говорилось, но этого так и не произошло. В последний раз мы всерьез говорили об этом году в 1998-м, довольно давно, 15 лет назад. Мы все собрались, сели и обсудили этот вопрос. Но это так и не случилось. Видите ли, всегда находится кто-то, кто не желает этого делать. Всегда кто-то говорит – “ну, да, я бы хотел это сделать”, в то время как кто-то другой скажет – “ммм, я не думаю, что я буду это делать”. Так что, нет, на самом деле я не думаю, что это случится. Это немного похоже на то, как вы собираетесь посетить место, в котором часто бывали, будучи ребенком, а посетив, обнаруживаете, что оно не такое уж и выдающееся, каким оно вам казалось в те годы. Понимаете, о чем я? Я совсем не уверен, будет ли это успешным или нет.
— Да. Но, мне кажется, недавно я видел афиши с группой под названием Smokie...
— Да. Ну, эта группа еще есть… Терри Аттли, который был бас-гитаристом в оригинальном составе Smokie, он всё еще в этих “новых” Smokie. Они работают, они все еще гастролируют, записывают альбомы. Но сегодня это не оригинальный состав, это только Терри с другими людьми.
— Не кажется ли это вам странным или ослабляющим вас, ведь они исполняют ваши песни…
— Ну, это было немного, я думаю, в основном вначале. Знаете ли, вначале у нас было несколько мыслей по этому поводу, это было немного странно. Но теперь я, похоже, привык к этому. И видите ли, теперь я не Smokie, я – Крис Норман, экс-Smokie. Те песни, что мы сделали со Smokie – это всё еще часть моей карьеры и часть моей жизни, так что, когда я гастролирую, я всё еще пою эти песни, некоторые из них. Но я также перемежаю их с моими сольными песнями и новыми песнями, и всем остальным, так что я не обязан придерживаться лишь одного определённого круга песен, потому что у меня есть много и другого материала для исполнения… И главная вещь для меня – обеспечить наличие нового материала для концертов, в ином случае это становится скучным, знаете ли.
— Вы до сих пор поддерживаете контакт с Сюзи Кватро?
— Вообще, мы, в действительности, никогда и не были в контакте, это не похоже на то, как если бы мы жили рядом друг с другом. Я думаю, у неё до сих пор есть жилище в Гамбурге, и она также живет в Эссексе. Так что мы никогда не были рядом. Мы в основном видели друг друга, когда были на одном и том же лейбле звукозаписи, на RAK Records в Лондоне. Тогда мы виделись часто, потому что находились в одном и том же кампусе, назовем это так. Но я не вижусь с ней сейчас, если только нам не случается выступать где-нибудь на одних и тех же фестивалях, что также не происходит очень часто.
— Возрождение вашего дуэта было в 1992 году, но это практически не вспоминается, я должен признать. Песня “I Need Your Love”...
— Это была песня, которую я написал для себя, чтобы записать на альбоме “The Growing Years”. И, на самом деле, я записал версию, где только я пою всю песню. А звукозаписывающая компания как раз подписала Сюзи для записи синглов, я думаю. Они позвонили мне и сказали – это был бы отличный дуэт, смог бы ты сделать этот дуэт с Сюзи? И мы ответили, хорошо, давайте попробуем. Так что я передал им всю песню, а они записали для неё отдельно её вокал. В то время как, например, в “Stumblin’In”, когда мы делали это, это была совершенно другая история. Мы оба находились в одной студии и пели в один и тот же микрофон, записывая вокал, оба пели одновременно. В случае же с вокалом на “I Need Your Love”, мой был уже записан, а она записала свой позднее.
— Вы делали запись для Синтии Леннон. Должно быть, это было действительно потрясающе для вас, работать с супругой Джона Леннона.
— Да, это было здорово. Я работал в то время с парнем, у которого был свой лейбл в Британии. И они хотели записать песню, она хотела что-то сделать. Поэтому я отправился к ней домой на обед вместе со своей женой. Там был еще этот парень, о котором я сказал, со своей женой, и сама Синтия со своим тогдашним бойфрендом. Мы сели, пообедали и прекрасно пообщались. И для меня это было, конечно, волнительно – побывать на обеде, приготовленном ею. Она ведь сама готовила, знаете ли. Итак, она всё сделала, мы сели, отобедали, поболтали, выпили немного вина и т.д., и поговорили о том, что бы мы могли сделать. И я сказал – у меня есть песня “Walking In The Rain”, которая, я думаю, вам подойдет, а, кроме того, почему бы не перезаписать вещь “Those Were The Days”? Потому что, если уж кто и может сказать – “those were the days” (вот это были дни), то, безусловно, это должны быть вы, знаете ли. Итак, на этом мы сошлись. Потом я пошел в студию, мою студию, а она приехала ко мне домой, и мы записали всё это. Это было замечательно, и это был прекрасный опыт для меня – встретиться и поработать с ней. Потому что она милый человек, весьма разумная и просто приятная личность. Очень славная, и с ней было очень легко работать. Она сказала мне, что никогда еще такого не делала, и что я должен провести её через всё это, должен направлять, что я и делал. Так что всё было здорово. Единственной проблемой было то, что когда пластинка вышла, и она начала заниматься её промоушеном, никто совсем не хотел говорить с ней об этом, они хотели говорить только о том, каково это было – жить с Джоном Ленноном :). Очевидно. Но, тем не менее, это было очень интересно.
— Песня “Midnight Lady” была спродюсирована Дитером Боленом. Вы до сих пор с ним общаетесь?
— Нет, вовсе нет. Я хочу сказать, довольно странно, что люди постоянно упоминают это в Германии – потому как только в Германии эта запись с Дитером Боленом и выходила – но они упоминают об этом так часто. Ведь, на самом деле, я в этом бизнесе уже 45 лет, и я провел всего 3 недели, записывая альбом с Дитером Боленом. 3 недели и 45 лет, а люди всё еще твердят об этом! И к тому же это было 26 лет назад, знаете ли.
— Кажется, что вас забавляет, когда публика кричит “Who the f….k is Alice” на известной песне. Но это не было придумано вами.
— (смеется) Вообще, честно говоря, я ненавидел эту запись. Мне это сильно не нравилось. И я не имел к этому никакого отношения, вообще никакого отношения к этим словам на песне, прежде всего. Это было просто полной чепухой, как по мне. Но, видите ли, это праздничная вещь. Люди выпивают несколько бокалов пива и кричат: “О, вот это мне нравится!”. Прекрасно! Прекрасно, меня это не заботит. И когда я играю концерт – если это фестиваль и толпы под открытым небом, тогда они могут выкрикивать эти слова – если это мой сольный концерт, они не кричат, что замечательно. Люди знают, что это был не я, так что они не выкрикивают это.
— Слушаете ли вы до сих пор дома музыку 70-х?
— На самом деле, нет. Я слушаю музыку 60-х, довольно часто. Потому что 60-е – это, в действительности, была моя эра. В 70-х я был частью этого, знаете ли, все группы и исполнители, что были успешны тогда, были моими современниками. И они были, скорее, нашими конкурентами. В 60-х же я был подростком, и я слушал всю музыку просто как фан. И все они – и Beatles и Stones, и Kinks, и Animals, и Hollies – все, кто выступал в то время – все они были моими героями, знаете ли. Это были люди, которых я слушал и которыми восторгался. И то же самое теперь. Мне говорят – ты, должно быть, встречаешь многих известных людей. Конечно, встречаю, поскольку я занят в этом музыкальном бизнесе, участвую в ТВ-шоу и т.п. “Испытываешь ли ты волнение, когда встречаешь их?” Признаться, нет. И мне не особо интересно с кем-либо встречаться :). Но, если я пересекаюсь с кем-то из 60-х, даже если они уже давно забыты большинством людей, то для меня это как – вау, это же парень из 1965-го или типа того! Меня больше волнуют встречи с такими людьми. И я нахожу, что они, на самом деле, более приятные люди, я не знаю почему, есть что-то такое в исполнителях из 60-х, что… Они просто лучше.
— Вы до сих пор проигрываете виниловые пластинки?
— Иногда да. У меня есть некоторое количество дисков, которые я достаю время от времени. На самом деле, у меня очень много виниловых пластинок, но большинство из них просто стоит там, где стоит. Но порой я их слушаю. У меня остался только один проигрыватель винила, и он находится в студии. Больше нигде в доме проигрывателей нет, так что, чтобы послушать винил, я должен идти только в студию.
— Вы много путешествуете. Я читал, что вы были в России. Почему вы играли в Кремле?
— Ну, потому что меня попросили, видите ли (смеется). Это как везде – меня пригласили. Впервые я поехал в Россию где-то в 1994 году. А до этого я даже не имел понятия, знают ли там что-нибудь обо мне или о Smokie. Потому что мы не знали ничего, нас не информировали в те далекие времена, когда мы были в деле. Но очевидно, что мы были очень, очень популярны в России в течение 70-х и после этого. Итак, меня пригласили в 1994 году приехать сыграть в России, и первый концерт, о котором меня просили, был в Кремлевском Дворце. Прежде всего, я подумал, что поехать в Россию было бы очень интересно. А потом, знаете ли, играть в Кремле – это же нечто. И я поехал, на концерте был аншлаг, это было замечательное шоу, люди сходили с ума и т.д. С тех пор я возвращаюсь в Россию время от времени. Но я также езжу везде, во всевозможные места, так что путешествую очень много.
— Чтобы играть?
— Чтобы играть. Всегда чтобы играть, конечно. Я не люблю путешествия, если честно. Я имею в виду, что переезды, путешествия – это самая неприятная часть моей работы, так как ты все время просиживаешь в аэропортах, едешь в машинах и т.п. Но с этим приходится мириться, чтобы иметь возможность добраться до места концерта. А играть на концерте я очень люблю. Так что, знаете ли, я вынужден путешествовать, чтобы играть.
— Тоскуете ли вы по дому время от времени? Я послушал песню “Northern Star” на вашем альбоме. “...lead me to my home” (“…веди меня к моему дому”)
— Да, иногда. Иной раз, если ты застрял в каком-нибудь богом забытом месте, приходят мысли… Да, эта вещь была написана потому что, я думаю, я был где-то далеко, вроде… Казахстана, мне кажется, или что-то вроде того. Я тогда посмотрел на небо – я был в своей комнате и выглянул в окно, я мог видеть звезды на небе. И я подумал – забавно, эти же самые звезды я так же видел и из дома. Северная (полярная) звезда, я мог видеть её, знаете ли. И, собственно, это и стало идеей данной песни. Где бы ты не находился, ты можешь видеть то же самое солнце, ту же луну. И так, я написал эту песню. Это была лишь маленькая, крохотная вещь, которую я написал очень быстро, и это не была, на самом деле, полная песня. Я даже не собирался включать её в альбом, это ведь всего лишь коротенькая вещица, она и длится всего полторы минуты. Я даже не записывал её позднее в студии с группой, это оставалось лишь как демо, только для себя. Но, в конце концов, я подумал – ну a почему бы и нет, я просто вставлю эту демо-запись в том виде как она есть в конец альбома. Это как эпилог альбома, знаете ли.
— Мы говорим о путешествиях и нахождении вдали от дома. В этом ли причина того, что вам нравится жить на острове Мэн? Так вы уходите от всего этого после работы.
— Да, я провожу очень много времени в крупных городах, во всякого рода шоу-бизнесе и т.д. И, на самом деле, я не большой поклонник шоу-бизнеса, мира звезд, я не люблю это. Я люблю играть и люблю быть на сцене, но это… Атмосфера, которая его сопровождает – я нахожу её немного фальшивой. Так что я не стремлюсь туда. И после всех дел мне приятно возвращаться в это место, нормальное и спокойное, где ничего подобного не происходит. Знаете, остров Мэн замечателен, так как окружен океаном, и вы можете добраться до берега – от места, где я живу – в течение 2-3 минут. А также я люблю Йоркшир, я провожу время в Йоркшире, откуда я родом. Там также очень спокойно, особенно в районе Йоркширских Долин. Конечно, если бы я находился там все время и не имел возможности выезжать куда-либо еще, то это, вероятно, свело бы меня с ума, но возвращаться туда всегда приятно.
— И вы ведь семейный человек, не так ли?
— Да, у меня большая семья, много детей. Знаете, они все тоже увлечены музыкой. Моя дочь сейчас выступает в концертах с другим парнем, гитаристом, с которым некоторое время работает. Они играют акустику, и она поёт. У неё, в действительности, чудесный голос. Она замечательная, и я очень горжусь ею. А раньше я даже не знал, что она способна петь – узнал только, когда ей было лет 15. Однажды я вдруг услышал, как она поёт в своей спальне, сначала я даже подумал, что это какая-то запись. Но это оказалась она, и я подумал – ух ты, здорово! У неё великолепный голос, в её голосе есть эта маленькая цепляющая фишка, которая делает его привлекательным. Она выступает на публике, и люди от неё без ума. Где бы она ни выступала, везде люди от неё в восторге, так что… Я хочу ей помочь, пытаюсь понять, что еще я могу сделать, потому что я думаю, она заслуживает того, чтобы быть услышанной людьми, ведь она замечательная. И она ведь просто такая маленькая девушка, она не очень большая, просто этакая крошка, которая выходит на сцену. А потом она начинает петь, и люди вопрошают – чтооо? Это замечательно, знаете ли, чудесно. Мои сыновья также могут играть на гитарах и барабанах. Каждый на чем-нибудь играет, потому что они росли с этим. Их всегда окружали музыкальные инструменты – гитара на диване или клавишные в студии, что угодно. Они все на чём-то играют.
— Вы религиозный человек?
— Нет, на самом деле нет. Не то, чтобы я не верю в духовное начало, я верю в Бога или в бога, не знаю точно. Бог с большой бородой – я не уверен насчет этого. Но я верю в это нечто, верю, что мы – духовные люди. И я верю в то, что есть нечто большее, чем только эта жизнь, которой мы живем сейчас. Но я не верю в религию. Знаете, я был воспитан как католик, но я не верю в религию как в предмет, потому что она организована, и я считаю, что она искусственна. Видите ли, какие-то люди решают – ты не можешь делать этого, ты должен ходить в церковь по воскресеньям, ты не должен есть мясо по пятницам – примерно так. А если ты не следуешь этому, ты плохой человек, ты получаешь грех – я не понимаю этого, я не считаю это правильным. Так что религия не для меня, но, несомненно, существуют духовные вещи, да.
— Была ли у вас ситуация, когда вы ощущали себя особенно близко к Богу, что бы это ни было?
— Да, в моей жизни случались времена, когда я ощущал, как что-то помогало мне порой.
— Это радио-шоу всегда в эфире по субботам после полудня, отсюда и следующий вопрос. Какой ваше любимое занятие в субботу после полудня, в том случае, если вы не на сцене?
— Ну, это не может случаться всё время, но идеальная суббота для меня была бы… Я не встаю утром рано, поскольку ложусь довольно поздно, так что это будет подъем около 10 утра, выход на прогулку или пробежку, возвращение и вкусный завтрак. Затем включаю телевизор, а там – финал Кубка Англии по футболу. И потом сижу перед большим телевизором и смотрю все преамбулы и всё, что предшествовало этому и проникаюсь настроением дня, а затем смотрю… вероятно, как “Манчестер Юнайтед” играет с “Тоттенхэм Хотспур” в финале Кубка Англии. Посмотреть это и иметь удачный день, а затем может быть приятный ужин, и отправиться спать. Это был бы замечательный день. Или, может быть, еще посмотреть вечером старомодный фильм, типа старого черно-белого кино. Я полагаю, это был бы просто идеальный день.
— А кто бы победил в финале? :)
— Ну, это как раз проблема :). Потому что, когда я был ребенком, я обычно болел за “Тоттенхэм Хотспур”. А потом мне разонравился цвет их футболок, знаете ли. И я сменил команду, так как мне хотелось носить красную майку “Манчестер Юнайтед” :). И кроме того, какие люди играли в то время, я говорю про шестидесятые. Знаете, когда я только начал смотреть за “Шпорами”, там были люди вроде Джимми Гривза и Бобби Смита. А затем, позднее, в “Манчестер Юнайтед” были Бобби Чарльтон и Дэннис Лоу, и все эти фантастические игроки того времени. Так вот я стал болеть за эти две команды. Так что теперь, если бы они играли друг с другом, это было бы здорово, потому что я люблю эти две команды и то, как они играют. А кто бы победил?.. О, Боже… Ну, вероятно, выиграл бы “Манчестер Юнайтед”. Но кто знает, кто знает. В этом-то и заключается интерес, волнение, видите ли. Потому было бы здорово посмотреть эти две команды, так как кто бы не победил, я всё равно был бы вполне доволен, знаете ли.
© Источники: “radioBERLIN 88,8”, “Antenne Brandenburg”, “NDR 90,3”, “domradio.de” (Германия)
Подготовка текстов - Stranger & Annie
© 2013 www.chris-norman.ru