Интервью с Джорджем Кервински, часть 1

: 20 августа 2015

Интервью с Джорджем Кервински (2014)

Джордж Кервински уже многие годы является тур-менеджером Криса Нормана. Человек, чья жизнь неразрывно связана с историей шоу-бизнеса, работавший и друживший со многими звездами мировой музыки. Впрочем, и сама его биография, полная взлетов и падений, надежд и разочарований – это отдельная и увлекательная история. Потрясающий рассказчик, всегда имеющий в запасе необыкновенную историю или анекдот, человек с острым чувством юмора, любящий жизнь во всех её проявлениях, и, конечно же, любящий и понимающий музыку. Но пусть обо всём этом он сам нам расскажет...

Часть 1

— Итак, Джордж, давай начнем с самого начала. Где и когда ты родился, кто были твои родители?

— Я родился в 1946 г. в Мюнхене, через год после войны. Мой отец был греком, и во время войны побывал в концентрационном лагере Дахау. Когда нацисты пришли в Грецию, он стал борцом Сопротивления, по ночам он со своими друзьями выходил и преследовал немецких солдат. Тогда-то его и схватили, и поместили в Дахау.

— И ему удалось выжить?

— Да, он работал в Дахау, он был молод... В концлагере ведь были разные типы политических заключенных... Его схватили и арестовали в 1942 году, он пробыл там 3 года. В то время они работали на военных заводах, производили оружие для Второй Мировой войны. Так, недалеко от концлагеря находилась большая немецкая компания “MAN”, которая производила танки и всё такое. Сейчас эта компания также существует, делает грузовики, вы можете встретить машины с этим логотипом. Отца забирали туда каждый день, где он работал на производстве военного снаряжения и боеприпасов. Затем в 1945 война закончилась, и он покинул концлагерь. Тогда-то он и встретился с моей матерью.

Её семья была родом из Гданьска. Это была большая семья – их было 8 братьев и сестер, насколько я помню. Во время войны, когда русские стали подходить к Гданьску, вся семья двинулась на запад. Большая часть семьи моей матери застряла на севере Германии, а сама она оказалась в Мюнхене. И там она познакомилась с человеком, который был надзирателем в концлагере, у них случился роман – вне лагеря, понятно. Так вот этот надзиратель потом и рассказал моему будущему отцу о моей матери. И после 3-х лет концлагеря, когда война закончилась, отец освободился, они и познакомились. Потом было что-то вроде горячей страсти и любви. В результате чего на свет появился я, в итоге. У меня тогда уже было 3 сводные сестры, которые родились ещё в Гданьске.

(показывая фото): Это мой отец, это я, это моя мать, это моя самая старшая сестра, было еще 2 сестры.

— Так что ты был самым младшим в семье?

— Да, я был последним родившимся ребенком.

На этом снимке мне 17 лет. Это моя мать, а это сестра, которая в войну потерялась и всё это время находилась в Польше.

А это моя любимая сестра. Эта девушка, эта и эта – это 3 сестры от первого брака моей матери в Гданьске.

Однако роман моей матери с отцом не длился долго. Потому что... Прежде всего, самым большим препятствием была семья моей матери, они все были откровенными нацистами. Двое из братьев моей матери служили в СС. Они даже несколько лет не разговаривали с ней, потому что она вышла замуж за человека греческой национальности, и они игнорировали меня. Они ненавидели иностранцев. Моя мать ненавидела иностранцев до самой своей смерти.

Как бы то ни было. Мои родители развелись, когда мне было 7 лет. А после, мой отец оставил Мюнхен таким же образом, как и прибыл туда – не по своей воле. Моя мать доложила о нем в полицию. Потому что после войны он торговал на черном рынке – продуктовыми талонами, сигаретами от американцев – мы ведь были в американской зоне, на юге Германии. Понятно, что это было незаконно, однако... Моя мать была поистине ужасной женщиной. В общей сложности она была замужем 6 раз. Мой отец был её мужем номер 2. И у неё всё время были романы на стороне. При этом, когда она заканчивала с очередным своим мужем, она не просто разводилась с ним, она... она прекращала его карьеру. Так, она сообщила о моем отце за торговлю на черном рынке. Его арестовали в Мюнхене. Последний раз я увидел его перед его депортацией в Грецию. Он уехал из Мюнхена так же, как приехал – не по собственному желанию... Итак, его выслали, и ему было запрещено возвращаться в Германию в течение 20 лет.

Моя мать была не слишком заинтересована во мне, так как я был сыном иностранца. А её семья и вовсе не соглашалась на это, потому что он был греком. Затем, где-то год спустя после того, как отца выслали, он был на обратном пути в Мюнхен, чтобы забрать меня. Но его поймали на австрийской границе и отправили назад в Афины. После этого, пока я рос, всё, что было связано с Грецией или греческими людьми было табу. Его имя никогда не упоминали в нашем доме. Моя мать рассказывала мне дурные истории про моего отца. По её мнению, все греки были бандитами и отбросами общества...

Как только мой отец уехал, я также больше не жил в этом доме. Мать поместила меня в детский дом в Мюнхене. Но отец пытался меня найти, забрать меня в Грецию. Мать не сообщала ему, что я с ней не живу. И в течение 6 лет, пока я не закончил школу, я пробыл в детдоме. В первое время я все еще получал почту, отец общался со мной, он посылал мне письма и деньги. Случалось, когда какие-то люди приезжали из Афин в Мюнхен, они привозили мне подарки от него и всё такое. Это продолжалось до тех пор, пока однажды – после того как я закончил школу и вернулся жить к матери – она не заставила меня написать письмо моему отцу – о том, что я не признаю его как отца, что он должен оставить меня в покое и т.д. И всю ту ложь, что она рассказывала мне о нем, которую я не мог проверить. Он, должно быть, был очень расстроен этим письмом. А я был ребенком, у меня не было друзей, у меня никого не было, потому что когда я был маленький, друзья моей матери даже не догадывались, что у неё есть я. Когда у неё были посетители в доме, я был закрыт в соседней комнате и должен был сидеть тихо. Так что меня на самом деле не существовало.

Итак, это стало концом общения между мной и моим отцом. Но потом, много-много лет спустя (он уехал, когда мне было 7 лет), когда мне было 37, я вдруг подумал, что может быть я должен поехать и найти своего отца, должен попытаться обнаружить его. И это то, что я сделал. В возрасте 37 лет я впервые в своей жизни поехал в Грецию. У нас тогда с женой был отпуск, и мы решили посвятить одну неделю поездке туда... Всё, что я знал на тот момент – то, что он жил в Афинах. Итак, я поехал в Афины. Но в то время в Греции люди не регистрировались по месту проживания. Так что сперва я пошел в полицию и попытался найти его по имени, по адресу, но там не смогли мне помочь. В итоге я оказался в комитете Красного Креста в Афинах, отец значился в их списках по причине времени, проведенного в концлагере. И вот тогда наконец мы воссоединились – я и мой отец.

Тогда он рассказал мне, что за 10 лет до моего приезда в Грецию, после того, как истекли те 20 лет, в течение которых ему не разрешалось посещать Германию, он вновь поехал в Мюнхен, чтобы найти меня. Но он не знал, что к тому времени моя мать поменяла мне фамилию. Ведь я был рожден с греческим именем Йоргос Вафеас, Йоргос – это Георг по-гречески. А после того, как они развелись, моя мать дала мне фамилию своего первого мужа, потому что все её девочки носили эту фамилию. Его фамилия была Киккер, так что в течение нескольких лет я был Киккером. Но затем мистер Киккер, отец её дочерей, обнаружил, что его первая жена имела сына от грека, который теперь носит его фамилию. И он не захотел, чтобы меня называли Киккером. Тогда мне поменяли фамилию на Кервински – это была девичья фамилия моей матери, урожденной Кервински. Вся семья моей матери была немецкой, но носила эту польскую фамилию. Должно быть кто-то из поляков был в роду раньше. Но в Третьем Рейхе – когда её братья пошли в армию, а упомянутые 2 брата на службу в СС – все немцы, носившие иностранные имена, получили немецкие имена и фамилии. “Кервински” было вымарано из учетных книг, и вся семья моей матери получила немецкую фамилию Кернбах. Так что, в то время, когда они решили в очередной раз поменять мне фамилию, после всей послевоенной неразберихи, я в итоге получил первоначальную фамилию семьи – Кервински. А вся семья до сих пор так и носит фамилию Кернбах. Я не имею ничего общего с ними, они игнорировали меня, потому что я был маленький темнокожий мальчик. И я единственный, кто носит их оригинальную фамилию.

— Да уж, непростое у тебя было детство...

После того, как я закончил школу, я начал работать. Я стал учеником на предприятии Siemens. Это был конец 50-х – начало 60-х. Именно тогда я начал увлекаться музыкой, слушая радио. В Мюнхене мы находились в американской зоне оккупации, поэтому я рос, слушая американское радио. А впоследствии, работая на заводе, в качестве заработка на стороне по выходным я подрабатывал диджеем.

— На заводе ты был простым рабочим?

— Я работал на сборочной линии. Чем больше работал, тем больше денег получал. Но это было трудно, мне очень не нравилась эта работа. Я был, что называется, механиком. Три с половиной года я был учеником, и затем полтора года я уже полноценно работал на заводе. До тех пор, пока однажды...

Дело в том, что работая диджеем, я зарабатывал больше денег, чем получал на заводе. Я тогда всё еще жил вместе с матерью. Но я не сказал ей, что однажды перестал работать на заводе. Каждый день я уходил из дома, как будто бы шел на завод. У меня были ключи от квартиры одной девушки, которая работала на той же дискотеке, что и я. Я шел туда спать, а затем возвращался домой в 5 вечера, и моя мать думала, что я работаю на заводе :). Так продолжалось 3 или 4 месяца. Но однажды моя мать решила позвонить мне на Siemens по какой-то важной причине, и там ей ответили, что Кервински у них больше не работает, он уволился 4 месяца назад :).

И тогда моя мать проделала со мной то, что, на самом деле, сделала с моим отцом и с остальными своими мужьями. Так как она воспитывала меня одна, я был призван, но освобожден от армейской службы, потому что должен был поддерживать мать. Она попросила о моем освобождении от армии, так как нуждалась в моей поддержке и тех средствах, что я зарабатывал. Но после того как она обнаружила, что я работаю диджеем, примерно 2 месяца спустя я вдруг неожиданно получаю повестку в армию, и меня призывают на службу. Я не понимал, почему это произошло, я ведь знал, что освобожден. Но однажды, где-то через полгода моей службы в армии, случилось так, что в армейской канцелярии в своем деле я обнаружил письмо, написанное от руки моей матерью. Я спросил, могу ли я посмотреть его. Оказалось, что это было письмо, которое мать написала им после того, как узнала, что я больше не работаю на заводе. Она писала, что больше не нуждается в моей поддержке, и что вы можете забрать его теперь. Вот так я оказался призван в немецкую армию и пробыл там 18 месяцев.

В 1964 году, когда я все еще был в армии, я взял отпуск и поехал в Англию. Потому что познакомился с английской девушкой – мы были друзьями по переписке. Она жила около Ливерпуля, и это было наиболее важной вещью для меня, потому что Beatles были из Ливерпуля. Эта девушка, Кристина, встретила меня вместе со своими родителями в аэропорту Манчестера. Мне тогда было 19 или 20 лет. И её родители думали, что я собираюсь на ней жениться... :) Видите ли, я ведь знал её всего лишь два дня перед этим...

Но, в любом случае, это был мой первый визит в Англию. Вот это фотография, сделанная перед клубом “Cavern”. Сделана через несколько дней после моего приезда в Ливерпуль. Мы гуляли с этой девушкой, и тут я стою у входа в клуб. Т.е. это оригинальный, настоящий клуб “Cavern”.

А на этом фото – чарты 1964 года. Это висело в музыкальном магазине Брайна Эпштейна, менеджера Beatles, у него был магазин пластинок в Ливерпуле. И это чарты того времени – они тогда были очень смешанными, все жанры были в одном списке. Номером один кажется была “Strangers In The Night” Синатры, остальное были вещи Beatles, Stones, Yardbirds, Frank Sinatra – все были в этих чартах, независимо от стиля музыки.

Я закончил службу в армии и вернулся в Мюнхен. Но я не пошел обратно работать на завод. Я снова начал работать диск-жокеем.

Но еще будучи в армии, на очередных выходных, я встретил свою жену, мою жену по сегодняшний день, Линн. С несколькими друзьями я отправился в Лондон, и мы познакомились в клубе. После этого мы, в действительности, только обменивались письмами. Ну а потом, после армии, она приехала в Мюнхен на неделю повидаться со мной. И в ту неделю я принял решение обратно ехать с ней вместе, в Англию. Я думал, что смогу найти в Лондоне работу диджея. Так и случилось.

В те времена никто не мог даже и мечтать, чтобы лететь самолетом, мы ехали на поезде. Все те первые путешествия в Англию на поезде из Мюнхена составляли 18 часов – из Мюнхена в Кале, оттуда на пароме через пролив, и потом в Лондон.

В итоге, после того, как я получил работу диск-жокея в Лондоне, я пробыл там три года. Именно тогда на самом деле стартовала моя, так сказать, музыкальная карьера, или дело, связанное с музыкой. Но через какое-то время, после того, как я прожил там с 1969 по 1972 год, я вернулся назад в Мюнхен. В том числе и потому, что с меня было довольно этой ночной жизни, и мне хотелось вернуться к работе в дневное время.

(показывает) Эти снимки были сделаны в Лондоне в 1969 году – это был один из первых европейских фестивалей под открытым небом, в Гайд-Парке.

— О, эта та самая история с журналом?

— Да! Я сделал эти кадры с Rolling Stones, играющими в Гайд-Парке в 1969 году. У меня был выходной, я не работал в тот день. И я просто пошел в Гайд-Парк посмотреть, так как знал, что там будет бесплатный концерт. Как бы то ни было, у меня еще не было опыта посещения концертов, это был один из первых. Тем более таких масштабных – потому что, как позже оказалось, в тот день в Гайд-Парк пришло около полумиллиона человек. А это было всего через несколько дней после смерти Брайана Джонса. Так что Роллинги впервые играли с новым гитаристом, которым был Мик Тейлор. Также это было чем-то вроде концерта памяти Брайана Джонса.

В те дни еще не существовало строгой охраны сцены или чего-то подобного. Были только обычные ограждения, и я находился за их пределами в течение 3-4 часов до выступления Стоунз. Но с моего местоположения у барьеров я мог наблюдать также зону за кулисами. И тогда я сделал несколько снимков, как, например, этот – с Эриком Клэптоном и Джинджером Бейкером.

Так или иначе, в какой-то момент Стоунз вышли на сцену. Я ломал голову, как бы мне пробиться на место перед сценой, так как там было уже очень много народу. А за кулисами находился грузовик какой-то кинокомпании, которая снимала всё это событие. И там была девушка, с которой я флиртовал в последние пару часов – махал ей и улыбался, она подходила ко мне, приветствовала и вновь уходила. Когда начали играть Стоунз, вся закулисная территория опустела, но девушка оставалась там. Я помахал ей снова – теперь я попросил её достать мне какой-нибудь пропуск, я хотел переместиться куда-то, чтобы просто видеть авансцену. Она исчезла, затем вернулась с кучей пропусков, они были разные и разных цветов – для определенных зон, как и сегодня. Итак, она дала мне какой-то пропуск, но очевидно он был не для того направления, куда двинулся я. Держа этот пропуск, я перелез через ограждения и стал подниматься по ступенькам лестницы. Как оказалось – прямо на сцену! Да я чуть не обделался с перепугу, потому что взобравшись по лестнице, увидел стоящего прямо передо мной Билла Уаймана! Я встал за деревом, при этом быстро фотографируя Билла. Тут я заметил охранника из службы безопасности сцены, которой в этот день являлись “Hell’s Angels”. Рядом со сценой находилась вышка, собранная из строительных лесов, на которой сидел один из этих парней из “Hell’s Angels”. Я поймал на себе его грозный взгляд, он уже начинал спускаться вниз, чтобы проверить, кто я такой. Я сильно перепугался и просто ушел оттуда. Сбежав вниз по лестнице обратно, я нырнул под сцену. Затем я стал карабкаться через подмостки и добрался до переднего края сцены, который был закрыт брезентом. Но там, в брезенте, оказалась дыра, и я просунул свою голову в неё. Передо мной было полмиллиона народу!.. И Rolling Stones, играющие прямо надо мной!.. (смеется) А потом, держась одной рукой за конструкции, и по-прежнему с головой наружу, я дожидался, пока Джаггер подойдет к авансцене, и дождавшись, сделал несколько снимков, один из которых вы видите. После этого я поспешил удалиться, так как не надеялся, что меня не остановят и не заберут мою камеру. Не дожидаясь окончания концерта, я ушел домой, просто чтобы сохранить мою пленку.

— Но затем эта история получила продолжение в журнале?

— Ну да, много лет спустя. К слову, этот журнал “Mojo” в то время, в 69-м году, еще не существовал. Его, должно быть, основали где-то в середине или в конце 80-х. Ну, так или иначе, Rolling Stones готовились к своему мировому туру. И в этом журнале появилось объявление – они искали людей, кто был на том самом концерте Роллингов в 69-м году в Гайд-Парке. Просили их поделиться также какой-то историей об этом, если возможно. Итак, я написал им историю, которую только что поведал. Отправил и забыл об этом. Три месяца спустя я получаю очередной номер журнала по почте. Я смотрю, не напечатали ли они мое письмо – и они его таки напечатали, но в укороченном варианте. А затем я нахожу на развороте журнала снимок фотографа, работавшего на этом концерте, снимавшего из-за кулис. И я вижу себя на этой фотографии! Т.е. ровно через 26 лет после события, на котором мне довелось побывать, я нашел себя на фотографии с концерта Rolling Stones в Гайд-Парке!

— Да уж, невероятная история!

— Итак, затем ты вернулся в Мюнхен...

— Да, я вернулся в Мюнхен и стал работать в разных местах в дневное время. Но вдобавок я еще и диджеил, по вечерам или по выходным. Это было моим хобби, на самом деле. В один из таких вечеров – это был всегда вечер пятницы – на дискотеке устроили то, что впоследствии стало называться “Oldies evening” (вечер старой музыки), и это продолжилось. В моей коллекции было тогда много старых записей. Так что я брал эти свои пластинки и крутил их на дискотеке каждую пятницу. Именно там в 1972 году я и встретил своего будущего босса Марселя Аврама, который был основателем большого концертного агентства “Mama Concerts”. Он проживал во Франкфурте, но проводил свои выходные дни в Мюнхене. Мы начали общаться с ним и подружились.

Однажды он спросил меня, не знаю ли я кого-нибудь здесь, кто мог бы заниматься организацией концертов, которые они проводили в Мюнхене, т.к. он не был доволен работой локального промоутера. Это было во время нашего разговора в баре, в 2 часа ночи. Я сказал – да, возможно я мог бы делать это. Но это было скорее как... На тот момент я работал в лаборатории по проявке фотопленок для журналов. Но затем, спустя неделю, я получаю телеграмму от Аврама – я должен прибыть в мюнхенский отель, он желает поговорить со мной. Когда я приехал туда, он был там вместе со своим партнером Либербергом – они оба до сих пор в этом бизнесе. И они предложили мне работу локального промоутера, я согласился. Я известил о своем уходе прежнее место работы, и через неделю из Франкфурта ко мне прислали человека, который должен был научить меня как организовывать продажу билетов, как делать рекламу, т.е. показать мне суть дела.

Но, не имея офиса в Мюнхене, они стали использовать для этого мою квартиру, так что моя квартира стала их офисом. А в то время у нас было порой по 3-4 концерта в неделю. Учитывая то, что для каждого концерта печаталось около тысячи афиш, моя квартира вскоре стала похожа на склад! Повсюду были эти афиши. Это стало так ужасно, что моя жена оставила меня. В смысле, я тогда еще не был женат, но я жил по-прежнему с Линн. Она была сыта по горло тем, что я был занят всем этим. Наше жилище и вправду было испорчено этой компанией, так что она поехала жить в Париж и изучать французский. А я с тех пор был кем-то вроде локального промоутера этой компании в течение 4 лет, занимаясь концертами только в Мюнхене.

Затем, время от времени, они стали использовать меня также и в поездках, как администратора, в турах различных групп. И одной из первых групп, с которой я фактически поехал в тур, были ... Smokie. Эта фотография того времени, когда я встретился с ними, 1976 год. В том туре я сошелся и очень подружился с Крисом. После этого у них была еще пара туров по Германии с этим же промоутером, и я всегда был с ним. И эта дружба, вообще говоря, длится с 76-го года по сегодняшний день, и последние 10 лет я едва ли занимаюсь чем-либо иным, кроме как путешествую по миру с Крисом :).

— Итак, в то время ты был кем-то вроде роуд-менеджера?

— Да. Мой товарищ по этому же агентству был на самом деле тур-менеджером, а я ездил с ним, чтобы учиться этому делу и все такое. И я делал всякую работу в туре, в том числе и тяжелую, физическую работу, возил группу, доставляя её из пункта А в пункт Б, и все такое.

— Видимо для Smokie это были их первые туры по Европе...

— Smokie гастролировали в Германии и ранее. Но тогда, став действительно большими и знаменитыми, они отправились в тур с большим промоутером, коей и была компания, в которой я работал. Тогда я их и встретил. Они были в самом деле на волне успеха в то время. Выступали во всех больших аренах страны, делая аншлаги в 12-тысячных залах – как никто до них в то время, вообще говоря. В Германии есть музыкальный журнал “Bravo”, это молодежное издание. И они постоянно были на его обложках. Также они делали небольшие шоу – концерты “Bravo”, или “Bravo”-шоу.

— Ок, и дальше ты продолжал работать в этом агентстве?

— Ну, на самом деле это продолжалось не так уж долго. В 79-м у меня с ними начались неприятности. В компании появились проблемы. На то время они были большим промоутером, с большим именем, работавшие с большими артистами. Но музыкальный бизнес, в том виде каков он сейчас, тогда еще не существовал, он был только в поисках своего пути. И в какой-то момент компания оказывалась без гроша, потом опять поднималась, то были деньги, то денег не было... И так случилось, что какое-то время они мне не платили. У меня было много неприятностей с этой компанией. Поэтому я прекратил работать на них, чтобы затем снова поехать в Англию.

Младшая сестра моей жены была замужем за англичанином, чьи родители содержали паб. Так что они имели представление о гастрономическом бизнесе в Англии. С теми небольшими деньгами, что мы накопили – моя жена Линн, её сестра, я и муж сестры – мы решили открыть ресторан в Англии. Они нашли ресторан, и после того как они подписали контракт, мы бросили всё в Мюнхене, погрузили вещи в грузовик и отправились ночным поездом в Англию. Мы не ведали, куда мы едем... Это было место в глуши, в полутора часах езды на машине из Лондона, в графстве Саффолк, в небольшом местечке Хэдлей, неподалеку от Ипсвича, который был большим городом и портом. И с тех пор я стал как-бы владельцем ресторана, я занимался готовкой еды, и музыка была по-прежнему со мной...

— Ты там занимался готовкой?..

— Да, на кухне. И я до сих пор готовлю. Я все еще неплохой шеф-повар! Я очень хорош в этом.

— О да, я помню твой гуляш! :)

— (смеется) Да, и Крис тоже знает мой гуляш. Когда мы были в туре с Деннисом Локорриером (по Британии 2007) и жили в квартире в Лондоне, я там готовил... (смеется)

Как бы то ни было, в Англии я пробыл 3 года, занимаясь этим ресторанным бизнесом. Ипсвич был туристическим городом и местом, куда заезжали музыканты – британские группы или любые другие, гастролировавшие по Англии. И время от времени среди них бывали группы, с которыми мне доводилось работать раньше. Поэтому, когда у меня было время, я всегда ехал после обеда – это время саундчека – к месту проведения концерта, чтобы встретиться с ними. Одной из таких групп, что я встретил там, были Kinks. После того, как распался оригинальный Black Sabbath, туда приехал Ozzy Osbourne со своей первой сольной группой, я ездил посмотреть на него. А потом некоторые из этих людей останавливались у моего ресторана, так что иногда я принимал поп-звезд в нашем заведении, каждые несколько месяцев кто-нибудь да появлялся. Это, в свою очередь, привлекало клиентов, и они захаживали просто проверить, не приехал ли вдруг кто-то еще :). Так что я продолжал поддерживать контакт с некоторыми группами и исполнителями, пока имел этот ресторан в сельской местности. Кроме того, я ездил на концерты в Лондон и там виделся с кем-то из них.

Затем, через 3 года, наш бизнес стал разваливаться, потому что сестра моей жены со своим мужем стали жульничать и обманывать нас с деньгами, возникли затруднения. Поэтому мы с женой решили поехать назад, жить снова в Германии. В первое время я был фактически безработным. Но затем я стал вновь обращать свои ступни назад к диджейству. Потому что по возвращении из Англии у меня была прекрасная коллекция тамошних записей – вещи, которые было невозможно найти в Германии. Так я снова стал диджеем и работал в клубе в Мюнхене. На самом деле, это был клуб с живой музыкой, он назывался Domizil. Каждый день у нас там была живая музыка. А между выступлениями групп я крутил там пластинки. Кроме того, я также работал за стойкой бара, подавал напитки. А также я принимал участие в приглашении каких-то групп, которые там играли.

Со временем “Mama Concerts” стали вновь со мной контактировать – некоторые люди, что там работали в мою бытность в этой компании, заходили в клуб и говорили, дескать Марсель хочет поговорить с тобой, как у тебя дела и все такое. Но я не возвращался, так как ранее у меня было столько неприятностей с этой компанией, что я думал, не стоит вновь возвращаться к этим проблемам.

Но затем, однажды в Мюнхене был устроен футбольный турнир для музыкального бизнеса. В нем участвовали музыкальные журналы, промоутерские компании, группы, кто угодно – все люди, связанные с музыкой. В нашем клубе было несколько очень хороших футболистов, и мы были приглашены на этот турнир. Но оказалось, что турнир был организован “Mama Concerts”, и именно тогда, спустя годы, я вновь повстречал своего старого босса, а мы выиграли турнир. Так что он вынужден был вручить мне золотую медаль и всё такое, и мы пожали друг другу руки. И в тот день, после всей церемонии, он сказал мне: “Пойдем и поговорим”, и тогда мы стали говорить. Но я все еще отказывался. Я хочу сказать, что меня, конечно, тянуло вновь вернуться в этот бизнес, потому что мне это нравилось, и я скучал по этому. Но я был очень скептически настроен, я не желал погружаться в это...

А потом я начал действительно совершенно новую жизнь, это было с 82-го по 85-й год. Между делом, в 1984-м, я решил поехать в Грецию на поиски отца. Тогда-то я его и нашел. Я прошел тесты на бирже труда, а после проходил обучение, работая в туристическом агентстве. Я посещал их курсы – предполагалось, что это займет 1,5-2 года, и затем я смогу закончить с ночной работой. Я не хотел больше работать по ночам.

И вот в то время как я трудился в этом турагентстве, как-то раз я получаю телефонный звонок из офиса “Mama Concerts”. Я знал из прессы, что в то время в Мюнхене Тина Тернер готовилась к мировому туру, и у неё были каждодневные репетиции в Олимпиахалле. За ней был закреплен человек, который ей помогал и заботился, он был, в реальности, полицейский. Он взял на работе отпуск, чтобы выполнять разные поручения компании. Но в один из дней, когда Тине надо было посетить врача, этот парень по каким-то причинам не мог быть с ней. Поэтому они позвонили мне, чтобы узнать, есть ли у меня есть часик-другой свободный, чтобы я мог прийти к ним в офис, взять машину моего босса, его Мерседес, поехать в отель, забрать Тину Тернер, отвезти её к доктору и завезти её обратно в отель. Просто сделать это за плату и всё. И я всё это сделал, чтобы получить немного лишних денег. Всё вместе это заняло лишь около 10 минут из отеля к врачу и 10 минут после врача обратно, но за это время в машине мы успели с ней так сойтись в разговоре, что после этого она настояла на том, что... Её менеджмент обратился к Марселю, к “Mama Concerts”, что Тина желает меня. Они говорили – почему ОН не может заботиться о ней, он говорит по-английски лучше, чем другой парень, и кажется, они хорошо ладят, возможно ли иметь его? А потом они позвонили мне и затем... Я был настолько раздираем чувствами, потому что в то время я как раз должен был заканчивать обучение на своей новой работе. В итоге я решил поехать с Тиной в тур по Германии, но провести там только неделю или две. Что я и сделал, но я также делал это из-за денег, потому что... Видите ли, те деньги, что я получал от биржи труда, посещая их курсы – в месяц это выходило около 300 марок. А за один день работы в туре я получал половину этой суммы. Так, за две недели тура я заработал больше, чем за весь предыдущий год :). А еще, после этих нескольких германских концертов я настолько хорошо сошелся с Тиной Тернер, что она решила взять меня в Европейский тур. Так что я прекратил свою учебу, закончил со всеми этими делами и вернулся снова в музыкальный бизнес – но не в штат “Mama Concerts”, а как фрилансер, внештатный работник. В прошедшем туре я, по факту, был нанят непосредственно менеджментом Тины Тернер. И поскольку всё это сработало так хорошо в итоге, то после моего возвращения из Европейского тура Тины Тернер, Марсель начал снова вести со мной переговоры. Дело в том, что в то время компания буквально разрывалась от больших концертов. Майкл Джексон, Уитни Хьюстон, Брюс Спрингстин, AC/DC – один большой исполнитель следовал за другим. И компания нуждалась в хороших людях. Так что... Но я стал фрилансером, теперь я не виделся так часто со своим старым боссом, в любом случае я хотел избегать его. Но я был снова в этом бизнесе.

(показывая фото) Это всё работники нашей компании. Просто ради смеха я повесил на себя гитару. Это мы тогда делали постер на день рождения босса. Кроме этого был и другой, на котором все девушки из офиса изображали бэк-вокалисток. Мы изображали музыкальную группу, но никто из нас не был музыкантом :). А еще мы сделали большие постеры с надписью “С днём рождения, Марсель!” и разместили их по всему пути его следования от загородного дома до офиса. Так что в свой день рождения он ехал в офис, и везде висели эти плакаты, говорящие “С днём рождения, Марсель!” с нашими изображениями на них... :)

— Отличная идея! :)

— (показывая фото) Ну, это были те счастливые дни с 1986-го по 90-е, когда я гастролировал с Полом Маккартни, Deep Purple, несколько раз с Майклом Джексоном, Тиной Тернер. Тина не летала самолетом, так что я возил её по всей Европе. Так, в одном из европейских туров я проехал такое расстояние, как если бы дважды обогнул земной шар, с ней в машине. Также я гастролировал с классическими исполнителями вроде Хосе Каррераса или Пласидо Доминго...

— Ок, итак с тех пор ты стал работать как фрилансер на эту компанию.

— Да, но впрочем, не только на эту компанию, некоторые из артистов нанимали меня и в обход её. Как бы то ни было, это всё продолжилось в 90-е, когда я работал на крупных мега-турах. Но затем, в 1997 году, моего босса арестовали за уклонение от уплаты налогов. В то время он в какой-то степени состоял в менеджменте Майкла Джексона, был его агентом по всему миру. И вот за 2 недели до начала тура его арестовывают в Германии. Так что этот тур как бы забрали из его рук, он не мог больше быть хозяином тура, кем он являлся по факту. Но он уже успел продать концерты во многих европейских странах. А я все еще работал в этом туре, так как когда меня нанимали, предполагалось, что я буду работать на Марселя. Но поскольку он был арестован, то менеджмент Майкла Джексона все равно взял меня в тур. И я ездил в этом туре – это был последний раз, когда Майкл Джексон фактически гастролировал или работал вживую. В те дни дела его уже были плохи, он был нездоров, его менеджмент разваливался. На протяжении 6 месяцев я был в этом туре, который завершился... (вспоминая)... как раз после дня рождения Майкла Джексона, 29 августа. По-моему, через 2 дня после его дня рождения погибла принцесса Диана. Ведь Джексон в том европейском туре жил в Париже, и после каждого концерта он летел обратно в Париж, в свой отель. И, кажется, за 2 дня до смерти Леди Ди они вместе обедали. Я помню, когда закончился тур, я возвратился домой и вдруг вижу в новостях по телевизору – погибла принцесса Диана. А ведь Джексон всего несколько дней назад рассказывал мне, как он в Париже выезжал в город, чтобы пообедать с ней...

К тому времени, в 1997 году, я уже был в этом бизнесе так долго, плюс еще я испытал так много неприятных моментов в туре Майкла Джексона – личные дела с ним и менеджментом – всё это было... Это нельзя было назвать удачным туром. Притом, что все туры Майкла Джексона, в которых я был до этого, по правде сказать, возглавляли мой условный список – самые лучшие туры, самые дружелюбные люди, великолепная работа. А в этом туре всё разваливалось, он разваливался, он употреблял алкоголь, принимал фармацевтические препараты – тогда-то и началось его падение. Поэтому когда я вернулся домой после тура, у меня была натуральная депрессия. Мне хотелось бросить работу в этом бизнесе... А мой босс в это время все еще находился в заключении, Марсель все еще был в тюрьме.

Так что я завязал с этой работой и занялся написанием моей истории. Это было то, что разные люди, все артисты, с кем я когда-либо работал, постоянно твердили мне – почему бы тебе не написать книгу после всего твоего жизненного опыта? Я не знал, как пишутся книги. Но после этого тура сложилось так, что я неплохо там заработал, у меня было теперь свободное время, и мне не надо было сразу же идти работать. Так что я начал садиться и записывать все эти истории, собирать материал, приводить всё в порядок и сводить воедино. Но моя книга до сих пор так и не издана...

— Ты как-то сказал, что переписываешь её?

— Да. У меня была одна подруга в Мюнхене, которая содержала рекламное агентство. И когда я начинал книгу, она мне очень помогла. Она постоянно заставляла меня этим заниматься. В том числе и потому, что сама принимала участие в этом последнем европейском туре Джексона. Она издавала фан-журнал, который выходил во время тура. Так что в туре мы регулярно виделись, и я ей рассказывал обо всех тех плохих вещах, которые я испытывал тогда. И я ей сказал, что уйду из этого бизнеса как только тур закончится, что я и сделал в итоге. Именно тогда она как-бы и надавила на меня, заставив сесть и записать мои истории. Она знала каких-то людей – так она свела меня с неким журналистом, который приходил ко мне домой каждый день на протяжении 3-х месяцев, включал свой компьютер у меня на кухне, я садился рядом, рассказывал ему истории, он их печатал, затем уходил домой, чтобы обработать записанное. И предполагалось, что он действительно должен помочь мне написать книгу. Но через 3 месяца всех этих интервью, этот парень начал... сочинять свои собственные истории. Когда я читал то, что он написал, я не узнавал своих рассказов, это были уже не мои истории... :) Он перемешивал события, которых никогда не было, а также годы, пока писал все это. Поэтому я просто сказал своей подруге – послушай, мы должны оставить этого парня, этого журналиста. Он просто портит мои истории, это бессмысленно. И тогда она сказала – а почему бы тебе самому не сесть и не писать? Ну, хорошо бы, конечно, но как?.. В школе я учился печатанию на машинке десятью пальцами. И когда я фактически в первый раз сел за компьютер и посмотрел на клавиши... :) Итак, я стал пробовать это снова. Сперва это всё было как... (показывает). Но затем я наловчился, дело пошло быстрее, и я начал писать заново. Тогда я стал делать всё в хронологическом порядке. Вообще говоря, я начал со дня моего рождения, затем через всю жизнь, и до начала 90-х. Это то, о чем я написал. Есть еще и незаписанные истории, которые не были сделаны, так как я вновь вернулся в бизнес в 2001 году.

Это случилось неожиданно, ведь я не хотел возвращаться снова к этим делам. Теперь это было с немецкой группой No Angels, состоявшей из 5 девушек – нечто вроде Spice Girls в Англии. Но они были исполнителями № 1 в Германии. Их агент знал меня со времен, когда я был тур-менеджером в “Mama Concerts”, и он захотел, чтобы я поработал на них. Так что он вернул меня обратно в этот бизнес. Но к тому времени мне уже было за 50, и я думал, что все эти молодые группы и все эти кастинг-шоу, всё это не моё... Я был не на своем месте. Я чувствовал себя слишком старым для этого, на самом деле. Сперва всё шло не ахти, потребовалось 2-3 месяца, чтобы найти свое место во всем этом, свой путь, потому что все кругом были чересчур... Я ощущал себя дедушкой среди всех этих молодых людей.

Но потом снова – одно порождает другое, и как-то раз эти девушки выступали на телешоу, где они встретили Криса Нормана. А они были в курсе, что я знаю Криса еще со времен Smokie, потому что они слышали все мои истории. Это был 2001 год. Хосе Каррерас создал благотворительный фонд для борьбы с лейкемией, так как у его самого была лейкемия, он практически умирал, лежал в коме в больнице 2-3 месяца. Но затем он поправился, и после основал этот фонд по борьбе с раком. И раз в году, перед Рождеством, на ТВ делалось большое шоу с большими суперзвездами – классической музыки, поп-музыки, всё вместе. Там-то мои девушки и оказались, на этом телешоу. Меня там не было. И Крис там тоже выступал. Так, на этом концерте девушки пообщались с Крисом Норманом, и потом, на следующий день, он мне позвонил – просто поприветствовать. Он также сообщил, что собирается ехать в Россию, и спросил – не буду ли я свободен через какое-то время. У моих девушек тогда был перерыв. Так что тогда всё и началось. Это был мой первый визит в Россию, впервые с Крисом и сразу в Россию :). В начале 2002-го, тогда еще с его английской группой. И вот с тех пор я снова в деле.

следующая часть >>>

* * *

Запись и обработка интервью – Ilmir (www.chris-norman.ru).
Огромная благодарность Джорджу Кервински за предоставленные фотографии.

Перепечатка материалов в целом или частичном виде может осуществляться лишь с разрешения редакции сайта. Нарушители будут наказаны в соответствии с законом об авторском праве.