Интервью с Питом Спенсером, октябрь 2008
“Я всё ещё хотел бы стать барабанщиком – каким я всегда хотел стать...”
Думается, излишне представлять Пита Спенсера, по крайней мере, посетителям этого сайта. Но для порядка скажем, что Пит – один из четырех участников оригинального состава Smokie. Присоединившись к группе (тогда еще Kindness) в 1973 году, он оставил ее в 1982-м. После этого Пит писал песни и записывал ударные для многих сольных альбомов Криса, а также долгое время играл в его группе. Все эти и последующие годы Пит составлял великолепный композиторский дуэт с Крисом, вместе они создали немало шедевров. Многие из нас помнят (в основном – по видео) Пита как человека очень обаятельного, ироничного, с большим чувством юмора, при этом весьма скромного – много ли вы найдете интервью с ним? Накануне своего 60-летия Пит Спенсер любезно согласился ответить на вопросы нашего сайта.
— Пит, если оглянуться на прошедшие 60 лет, то какие события в Вашей жизни, Вы бы назвали самыми яркими и запоминающимися? Если можно, выделите три таких события. И есть ли что-то, что Вы очень хотели сделать, но так и не сделали (тоже три пункта)?
— 1. Как-то я отдыхал с родителями в местечке Обан, в Шотландии, мне было 11 лет. И однажды там я стал свидетелем того, как по улице маршировали группы шотландских волынщиков и барабанщиков. Я был просто очарован барабанами и барабанщиками, и с того самого момента я уже не представлял себе жизнь без малого барабана и всего, что связано с игрой на барабанах.
2. Когда я увидел игру Бадди Рича (Buddy Rich), где-то в 1971 году, я осознал, как многому еще предстояло (и до сих пор предстоит) научиться в игре на барабанах. Увиденное тогда побудило меня к прослушиванию и изучению очень многого.
Все эти ответы на ваши вопросы сводятся к барабанам, что, наверное, скучно, но так оно и есть.
3. Воспоминание о прекрасном солнечном денечке, когда, валяясь в постели, я слушал “If You Think You Know How To Love Me”, раздававшееся из громкоговорителя близлежащей фабрики – тогда эта песня стала номером 3 в чартах, и это был первый хит Smokie.
Я все еще желал бы написать что-то действительно выдающееся, я имею в виду музыку. Я все еще хотел бы стать барабанщиком – таким, каким я всегда хотел стать. Я бы хотел выучить другой язык.
— Вы считаетесь лучшими друзьями с Крисом Норманом. А какими качествами нужно обладать, чтобы стать “лучшим другом Пита Спенсера”?
— С Крисом мы самые лучшие друзья. Я немного знал его, когда присоединился к Kindness. Нас с ним просто многое объединяло – очень часто нам нравилась одна и та же музыка, мы оба были курильщиками в то время, ну, подобные вещи. Мне трудно сказать, какими качествами нужно обладать – кто на самом деле знает, почему люди становятся друзьями?
— Есть ли у Вас свой идеал женщины? Какой она должна быть, чтобы Вы обратили на нее внимание?
— Мне трудно сказать, какими качествами должна обладать женщина – кто на самом деле знает, почему люди становятся друзьями?!!!!! Я думаю, терпение – это ценное качество, особенно, когда дело связано с барабанщиками.
— Как-то Вы сказали, что в юности могли стать и футболистом, а не музыкантом. Ваше увлечение спортом было настолько серьезным, и почему Вы выбрали музыку?
— Я не думаю, что в тот раз это было сказано мною всерьез. Да, я любил футбол и принимал активное участие в различных соревнованиях, играл в школьной и юношеской командах. Я был довольно неплохим голкипером, что весьма похоже на место ударника на сцене, если подумать... Но однажды я очень увлекся барабанами, и пришлось сказать “пока-пока” футболу.
— Остаетесь ли Вы всё еще футбольным болельщиком и за какую команду болеете?
— Я всегда болел за Bradford City, когда был мальчишкой, и до сих пор слежу за результатами, но я не был на играх уже несколько лет... Кстати, боление за Bradford City также было тем, что объединяло нас с Крисом.
— Когда Вы начали заниматься музыкой и на каких инструментах начинали играть?
— Хотя я и начал играть на барабанах (ну, на самом деле, на барабанЕ, т.к. у меня не было установки) в 11 лет, в действительности я не занимался и не учился играть всерьез до 20 лет. И с тех пор я не прекращаю учиться… Я также играю на гитаре, флейте и клавишных.
— Почему Вы выбрали барабаны?
— На самом деле это они выбрали меня.
— Как Вы учились играть на ударных, кому пытались следовать, кто был и остается Вашим любимым барабанщиком?
— Я думаю, у меня были основные природные способности к этому, и в юности я много слушал и смотрел за другими исполнителями. Я репетировал под записи групп вроде The Shadows; Брайан Беннетт (Brian Bennett) из The Shadows до сих пор один из моих любимых ударников. Позже я учился у барабанщика по имени Джефф Майерс (Geoff Myers), который преподавал в музыкальном колледже в Лидсе. На самом деле у меня нет кумиров… Но, я полагаю, Бадди Рич наиболее близок к этому.
— Расскажите о Вашей музыкальной деятельности до присоединения к Kindness. Кто такие были The Chevrons? Были ли у Вас с ними какие-нибудь записи?
— Я тогда еще учился в школе, когда вместе с несколькими школьными друзьями, мы собрали группу The Chevrons. Благодаря огромной помощи со стороны моего отца и других родителей в организации транспорта и т.п., мы играли в зале местной деревушки и в подобных местах. Мы не делали никаких записей, и однажды, закончив школу, расстались и больше не общались. После окончания школы в 16 лет у меня было несколько “нормальных” мест работы. Затем я отправился в Германию с местной группой The Collection, это было в 1967 году. С этого момента и до присоединения к Kindness у меня было много работы в качестве барабанщика в различных группах, ансамблях, в ночных клубах, лагерях отдыха и т.д. Какое-то время я даже был музыкантом на корабле, играя на лайнере, ходившем из Саутгемптона по Средиземноморью.
— Как Вы впервые узнали о группе, где играли Крис, Терри, Алан и Рон?
— Группа, в которой я тогда играл, пользовалась услугами того же местного концертного агентства.
— Как Вы появились в Kindness? Что явилось причиной?
— Их тогдашний ударник, Рон, был на отдыхе или что-то вроде того, и я заменял его где-то на неделю на концертах. После чего ребята попросили меня присоединиться к ним на постоянной основе. И я сказал – "О'кей", потому что мне понравились они и их отношение. Кроме того, они и звучали великолепно, с фантастическим сочетанием гармоний.
— Почему именно Крис Норман стал Вашим соавтором? Как вы писали песни – кто писал слова, а кто музыку, было ли какое-то разделение работы?
— Я постоянно возился на гитаре с идеями песен. По правде говоря, я не могу припомнить, как это получилось у нас двоих, но я думаю, потому что у нас были сходные пристрастия к определенного рода музыке, это помогло. Я мог сыграть ему кусочек идеи, и он мог сказать “Мне это нравится, и у меня есть кусочек, который подойдет к этому”. Так, время от времени мы собирались и играли друг другу наши идеи, обычно оба имея идею, основанную скорее на мелодии и чувстве, чем на словах, затем мы делали из этого песню. Конечно, не всегда это было так, иногда каждый из нас мог написать всю песню целиком, но мы всегда были рады разделить песню друг с другом. Это на самом деле было идеальное “пятьдесят на пятьдесят”.
— Писали ли вы слова песен?
— Да, я писал/пишу и мелодии и слова. Почти всегда сначала мелодию, вместе с какими-нибудь “чепуховыми” тестами.
— Первым настоящим успехом вашего авторского тандема с Крисом была песня “Mexican girl”, которая по мелодичности и хитовости нисколько не уступала композициям “двух Че”. Каковы были Ваши ощущения, когда Вы узнали об успехе этой песни? Была ли она посвящена какой-то конкретной мексиканке? ;-)
— На самом деле, мне эта песня никогда так уж сильно не нравилась, но, безусловно, я был приятно удивлен ее успехом. Первоначально первая строка звучала как “Jennifer came to me last night”, но мы изменили это на Juanita, что более подходило к истории, которую мы сочинили.
— Недавно на концерте Крис обмолвился, что сначала это была песня о Вашей дочери Jennifer…
— Да, вначале это было так.
— В этой связи, не были ли первые строки песни "The Girl Can't Help It" – "Little Jenny came out of school..." также написаны о ней?
— Нет, я думаю, это было просто хорошее имя для пения.
— Как родилась идея записи “Petesey’s song”?
— Я начал сочинять эту песню, поигрывая на фортепьяно, которые очень часто попадались мне в залах, где мы выступали. Это всегда делалось в шутку, ради смеха – о том, каково быть барабанщиком (голкипером) позади всех. Так или иначе, мы дописали эту песню. Я никогда даже не думал, что мы ее запишем, но наш продюсер Майк Чапмен услышал нашу демо-запись, ему понравилось, и он предложил записать ее для диска “The Montreux Album”.
— Расскажите, как и где обычно проходили репетиции. Как вы записывались в студии: по отдельности или все играли сразу?
— Ну, репетиции для записи происходили в комнате, рядом с тем местом, где мы должны были записываться… Определялись с правильным темпом и атмосферой песни, разрабатывали гармонии, соло и т.п. Вообще говоря, в студии мы играли песню все вместе прежде всего с целью записи правильной партии ударных. Если Крис, Алан или Терри делали ошибку, они могли перезаписать свои партии с готовыми барабанами позже... Я находил этот процесс нервирующим, но доставляющим удовлетворение. Ведь в те времена еще не было цифровой записи, при которой достижимы всевозможные “чудесные” штуки. И барабанщик, прежде чем записать три минуты хорошего дубля, рассуждал так: “буду ли я делать здесь сбивку, рискуя ошибиться и быть вынужденным перезаписывать трек, или же я буду играть осторожно, играть надежно и просто?..”… Обычно я играл осторожно. После того, как с барабанами было всё в порядке, обычно слой за слоем добавлялось остальное – бас-гитара, акустика, лид-вокал, гармонии, соло и любые сторонние музыканты, струнные и т.д. Я думаю, именно так происходило большинство записей в то время.
— Исполняли ли Вы бэк-вокалы в студии и на концертах? Считается, что нет, но в эпизодах фильма о Smokie, на концерте, можно видеть у Вас микрофон для пения.
— Да, я исполнял бэк-вокалы в студии пару раз, но не более того. Даже если Крис исполнял партию лид-вокала, то затем он также записывал и партию гармоний. На концертах я исполнял несколько бэк-вокалов, беря на себя исполнение гармонических партий Криса. Этим и можно объяснить микрофон на концерте.
— Были ли у Вас какие-либо сайд-проекты во времена Smokie?
— Крис и я написали и спродюсировали несколько футбольных песен – со сборной Англии в 1982 году; с Кевином Киганом (Kevin Keegan), знаменитым в свое время английским футболистом, игравшим за клуб “Гамбург”; гимн для клуба “Ливерпуль”... Хотя это было не совсем рок-н-роллом, эти песни были довольно успешны.
— На каких еще инструментах Вы играли во времена работы в Smokie в студии и на концертах? Пожалуйста, поподробнее насчет “молочных бутылок” на альбоме “The Other Side…” ;-)
— Я немного играл на акустической гитаре на одной или двух песнях. Также я играл на акустике в одном из туров, когда мы все четверо вместе играли на акустике. Я играл на флейте на нескольких песнях, например, “Here Lies a Man”, она была би-сайдом сингла. У меня смутное воспоминание насчет молочных бутылок… Я думаю, должно быть, я дул в них, в стиле флейты, чтобы добиться определенного звучания.
— Вы все вместе играли на акустике? В каком туре это было, и какие песни вы исполняли при этом?
— По правде, мне трудно припомнить, когда это было (мне ведь почти 60!). Я помню, мы исполняли так “If You Think...” и, думаю, “Too Many Pennies In Hell”.
— Какой из альбомов Smokie Ваш любимый и почему? Тот же вопрос насчет сольных альбомов Криса Нормана, во многих из которых Вы тоже принимали участие?
— Я бы назвал “Changing All The Time”. Даже несмотря на то, что лично я не совсем доволен некоторой моей игрой на этом альбоме. Мне нравится звучание гармоний, а еще это было славное время – время работы над ним… Четверо молодых людей, в Париже, в самом начале всего этого… Из альбомов Криса мне больше всех нравится “Reflections”.
— Почему Вы оставили Smokie?
— По личным причинам, это было трудное время для меня, и я не хотел столько ездить в туры.
— Были ли у Вас на тот момент какие-то творческие планы?
— Честно говоря, нет, но, определенно, я хотел продолжать свои занятия барабанами.
— Чьи работы коллег, музыкантов в 70-80-х Вам нравились?
— Я могу только припомнить Ника Кершоу (Nik Kershaw).
— Автором какой песни Вы хотели бы быть?
— “Salty Dog” от Procol Harum.
— Если бы у Вас была возможность выбора, в какой исторической эпохе Вы бы хотели пожить?
— Вероятно в Британии или Штатах в конце 40-х, начале 50-х… Куча работы вокруг для хороших музыкантов, и никаких драм-машин в наличии.
— Есть ли у Вас в настоящее время желание играть в группе, ездить в туры, давать концерты, как это было в Smokie?
— Нет, не в моем возрасте.
— Если бы случилось чудо, и четверо оригинальных участников Smokie решили бы записать пластинку и поехать с ней в тур, согласились бы Вы “вернуться в строй” и писать песни, как и раньше? Какую бы музыку Вы хотели играть, в каком стиле?
— Ну, как говорится, никогда не говори никогда, не правда ли? Если бы это случилось, я думаю, наилучшим вариантом было бы играть музыку в стиле, похожем на тот, которым группа наиболее известна – хорошие мелодии, хорошие гармонии...
— Работаете ли Вы с Крисом в наше время?
— Я играл на барабанах на его последнем альбоме. Я уверен, мы еще что-то напишем вместе, может быть когда-то в будущем.
— Под “последним альбомом” Вы подразумеваете “Million Miles”? Или же новый альбом, выход которого планируется к Рождеству?
— На самом деле, я сыграл на обоих.
— Вы принимали большое участие в создании недавнего альбома Алана Силсона “Solitary Bird”. Как проходила работа над песнями, как они записывались?
— Ну, эта работа заняла некоторое время. У меня и у Алана дома установлена одна и та же компьютерная система звукозаписи. И так, я, скажем, записывал какие-то ударные или акустические гитарные партии, затем эти файлы пересылал Алану, и он в своей системе мог добавлять гитарные соло или что угодно еще. Большинство песен мы сочиняли по отдельности. Хотя песня “Wild Horses” была комбинированной – строфы были мои, а припевы Алана.
— Не планируете ли Вы поработать с Аланом над его следующим альбомом? Говоря в общем, каковы Ваши творческие планы?
— Мы не говорили с Аланом об этом. Как вы знаете, у него сейчас своя группа, возможно он захочет сделать что-то новое с ними. В настоящее время я углублен в занятия барабанами (сюрприз!!)… О планах – на самом деле, у меня никогда не было никакого рода планов.
— Чем Вы занимаетесь сейчас? Продолжаете ли сотрудничество с Чипом Хоксом (Chip Hawkes) в проекте Class of 64?
— Нет, я больше не работаю с Class of 64. Я концентрируюсь (как вы знаете) на занятиях барабанами, на написании и записи песен. Играю на случайных концертах там и сям, когда получаю “вызов”.
— А чем занимаются Ваши дети? Выбрал ли кто-нибудь из них профессию музыканта?
— На самом деле я обычно не говорю о своих детях, но они замечательные люди, вполне счастливы, и дела у них идут хорошо. Никто из них не выбрал музыку профессией.
— Дорогой Пит, большое Вам спасибо за Ваши ответы! Мы уверены, что почитатели Smokie всех возрастов всегда, и особенно сейчас, в День Вашего Рождения, желают Вам всего только самого наилучшего – здоровья, мира и счастья!
— Ну, я бы хотел поблагодарить всех за их хорошие пожелания. Это удивительно, ведь прошло уже так много времени... Я очень-очень благодарен вам за ваш интерес и вашу поддержку. Желаю всем всего наилучшего!
Спасибо всем, кто присылал свои вопросы для Пита!
Copyright © 2008 www.chris-norman.ru
Перепечатка материалов в целом или частичном виде может осуществляться лишь с разрешения редакции сайта. Нарушители будут наказаны в соответствии с законом об авторском праве.