Беседа с Аланом Силсоном, 14.04.2007
“Мои соло идут из сердца”
Наш разговор с Аланом Силсоном состоялся в середине апреля. Алан приехал в Москву для участия в частном концерте. Был уже достаточно поздний вечер, когда он наконец приехал в отель. Но, несмотря на это, он был так любезен провести некоторое время с нами (мы - это Simson и Stranger) в баре отеля и ответить на наши вопросы. Первый вопрос возник после вручения Алану маленького сувенирчика, в виде старинной русской обувки - лаптей.
— Я где-то читал, что Вы коллекционируете сценическую обувь.
— Обувь? Нет, поясные ремни – да. У меня было очень много поясов, которые я покупал в разных странах. К сожалению, при переездах в другие дома и страны многое потерялось.
— Но на обложке альбома “Whose Are These Boots?” изображены Ваши сапоги?
— Да, сапоги на обложке мои, они до сих пор у меня есть. Я также участвовал в создании дизайна обложки этого альбома. В то время мы были в Ирландии и пытались придумать название для нового альбома. Однажды в своем номере я сушил волосы, и при этом мои сапоги стояли прямо позади меня. Я споткнулся об них и произнес: “Whose are these boots?” (“Чьи это сапоги?”). Через 10 минут я спустился в бар и рассказал об этом парням, которые в то время работали с нашей группой. И один из них, Марти Маллиган из Маллингара, посчитал, что это замечательное название для альбома.
— Мне нравится Ваш стиль одежды на первом альбоме “Pass it around”, Вы были в такой куртке летчика, помните?
— Да, у меня и сейчас есть такая лётная куртка, но конечно же, это другая, не та самая.
— Между прочим, фото на обложке диска “Midnight Cafe” также было сделано в великолепном стиле!
— У нас был свой собственный имидж еще во времена “Kindness”. Тогда это были в основном джинсы и футболки, никакого глэма и пестроты. В середине 70-х же была эпоха глэма, и, к сожалению, Чинн-Чэпмен также пытались сделать из нас что-то подобное, попсовое, чтобы мы шли в общем потоке. На самом деле, мы не хотели идти в этом направлении, но в то время у нас не было выбора.
— А Вы помните, где находится это кафе с обложки? В какой стране, хотя бы?
— Я не помню точно, где находилось это кафе, но вообще это было где-то в Лондоне – это всё , что я помню.
— На фото на обратной стороне обложки был ещё человек, выглядевший как секретный агент.
— Я помню этого человека, но не помню точно, кто это был, кто-то из наших роуди. Когда мы снимались для этой обложки, было немного страшновато, так как это был “нехороший” район. Мы выглядели подобно парням из той округи. И нам не казалось тогда хорошей идеей слоняться там слишком долго.
— А почему альбом “Solid Ground” был назван именно так?
— Я думаю, потому что тогда мы как раз возвращались к нашим корням, и возможно на короткое время получили некоторую свободу, чтобы сделать наш собственный альбом. Правда, затем у нас были очень большие неприятности, так как его звучание не было похоже на типичный альбом Smokie. Звукозаписывающая компания была совсем не в восторге от него в то время. Но это мой любимый альбом. Я полагаю, на нем мы вернулись к нашим истокам, к блюзовому року, который мы все любили. Нам всем очень нравилось работать над этой пластинкой.
 | Затем Simson подарил Алану губную гармонику Hohner, и мы попросили Алана сыграть тот самый кусочек из "Love me do", который они изображали у стен школы St.Bede's в известном фильме о Smokie. Сначала Алан засмущался, сказав, что не сумеет, но в конце концов он это сыграл! И это было потрясающе!.. |
— Первая гармоника, которую я приобрел более 40 лет назад стоила 50 пенсов, она была похожа на эту, и до сих пор у меня сохранилась. У отца Рона Келли была очень хорошая двухоктавная гармоника, и не так давно, после его ухода, Рон подарил мне этот инструмент, чтобы я заботился о нем, что я конечно же делаю.
— Давайте поговорим о песне “The other side of the road” из 1979 года. Мы обожаем Вашу гитару на ней. В кредитах на альбоме сказано, что Вы использовали там гитарный синтезатор, это правда? И как Вы придумали это звучание?
— Вы имеете в виду вот эти звуки – “вау, ва-ва-вау…” (напевает), которые идут в начале? Нет, я не использовал там гитарный синтезатор, это был “voice box”! Позднее Ричи Самбора из Bon Jovi использовал такую штуку.
— Неужели? Voice box?
— Да! И это заняло у меня достаточно времени, чтобы сделать это звучание , так как я всё время смеялся. Мне было смешно, так как я чувствовал себя глупо в то время как стоял и пытался сотворить эти звуки “вау-вау”, а в это время все вокруг смотрели на меня, с этой трубкой во рту. Я полагаю, для них это выглядело забавно.
— А что касается соло на песне “Walk right back” из 1977-го, какой инструмент Вы использовали на нем – гармонику или что ещё?
— Нет, это было в точности то же самое – “voice box”, и я использовал свой голос для этого соло. Должен заметить, что тогда я надел очень темные очки, так чтобы никто не мог видеть моих глаз. Потому как это и правда сумасшествие, когда ты делаешь это и очень тяжело привыкнуть к этому. Я чувствовал себя довольно неловко, так как это была относительно новая техника игры на гитаре.
— Это была Ваша идея использовать такую технику на этой песне?
— Да, моя.
— Но откуда Вы взяли это? Может Вы слышали что-то подобное раньше?
— Я не знаю... (смеется). Нет, ничего подобного не было. Я думаю, единственными гитаристами, кто использовал такие вещи в то время были Питер Фрэмптон и Джо Уолш. Только у них я когда-либо мог слышать подобное использование в то время. И тогда я придумал сделать такую обработку для этой песни, так как чувствовал, что она была здесь весьма подходящей. Конечное звучание на самом деле зависит от того, как ты это поешь. Когда мы записывали “Walk right back”, и я пел вот это “во-во-ва-вау”, то ощущал себя по-дурацки, потому что это звучит так, как будто с тобой не всё в порядке… (смеется).
— В то время не только мы, но и наши семьи очень вас любили. Наши мамы также очень хорошо знали ваши лица, так как все стены в наших комнатах были заклеены фотографиями Smokie.
— Мне показалось это очень странным, когда я впервые переехал в городок под названием Илкли. На верхней части улицы, где располагался мой дом, была школа-интернат. И вот однажды на этой улице я забрел в местный паб. Там ко мне подошел один парень, который, как оказалось, был директором этой школы. И вот он говорит мне: “Я вас где-то видел раньше, но не могу вспомнить где...”. Но, в конце концов, он все-таки вспомнил и говорит: “Ааа, ваши фотографии ходили тогда по всей школе”, потому что как раз в то время мы стали успешны и знамениты, я имею в виду не себя лично, а группу.
— Полагаю, что в то время вы были чем-то вроде символа, главными “звездами” Брэдфорда, самой знаменитой группой, когда-либо вышедшей оттуда.
— О да, это в большой степени было так. В то время мы не могли никуда выйти в Брэдфорде. Мы подошли к той точке, когда это стало просто опасно и сумасбродно. В то самое время, когда мы стали успешны и популярны, некоторые люди даже пытались переехать в Брэдфорд. В местном пабе, куда я обычно заходил в то время для общения с друзьями, постоянно появлялось множество незнакомцев, знающих, что я там бываю. И напротив, некоторые люди, которых мы знали до этого, вдруг дистанцировались от нас и изменили свое отношение к нам. Может они думали, что мы пытаемся увести у них подружек...(смеется)... нет, мы не делали этого... впрочем, не всегда...(смеется).
— Вопрос по песне “Oh Carol” и Вашего фантастического, "скрипичного" соло в ней. Как Вы придумали это?
— Я всегда хотел играть в своем собственном стиле. Это соло – такое, в стиле “взад-вперед”, немного странноватое, я не знаю... Человек, который вдохновил меня на такие приемы игры, был Стефан Грапелли, это знаменитый скрипач. Я много его слушал в свое время и до сих пор у меня есть его записи. Он играет в таком ключе (напевает), и я сыграл на этом соло именно в такой “скрипичной” манере. Другим музыкантом, кто повлиял на меня в этом соло, был Дэнни Кервин, гитарист оригинального состава Fleetwood Mac.
— Я хочу сказать, что звучание Ваших гитар просто выдающееся! В каких-то песнях Вы используете только одну гитару, в каких-то две, порой три и т.д. Как Вы это придумываете – когда и где должны звучать определенные гитары, в каком количестве и каким в итоге должно быть окончательное гармонизированное звучание?
— Я не знаю, откуда это идет... (улыбается). Я настраиваю свои гитары под свою собственную технику игры. Я начал интересоваться гитарной технологией еще будучи подростком, вместе с моим другом, которого звали Джефф Лит. Звучание моих гитар – это я, это мой стиль игры и связывания нот, я не могу объяснить это как-то иначе. Это просто я сам! Мои соло идут из сердца, и в основном мне нравится слышать гитарные соло, которые мелодически подходят к песне. Я не умею читать ноты, я считаю, это просто природный дар, без хвастовства.
— Так Вы до сих пор не знаете нот?
— Нет, я в этом не нуждаюсь. У меня слух от природы, я прекрасно могу слышать, когда кто-то поет или играет фальшиво, даже когда это лишь слегка “мимо нот”. Мой слух очень восприимчив к тону, высоте звука.
— Давайте поговорим о Ваших гармониях. Гармонии Smokie в 70-х были действительно великолепными и уникальными! Как вы учились петь их?
— Ответ будет все таким же – я не знаю, клянусь богом (смеется). Это просто пришло к нам естественным путем. Крис Норман, Терри Аттли и я – никто из нас не знает нот, но мы все умеем петь. Если вы попросите меня, Криса и Терри спеть и сыграете нам последовательность аккордов – мы сможем легко им следовать. Мы имеем три уникальных голоса, которые очень искусно сочетаются, это не так часто встречается. Наверное в школьные годы мы проводили гораздо больше времени за пением и игрой, чем за домашними заданиями…. (смеется).
— Подобные гармонии были только у Beatles, Uriah Heep, Queen...
— Да, это верно. Beatles тоже не знали нот, насколько я помню. Отличные гармонии были также у Crosby, Stills and Nash, Bee Gees, Hollies – т.е. лишь у некоторых групп. Еще у Marmalade – их “Reflections of my life” была замечательна.
— А Пит Спенсер принимал участие в исполнении гармоний в Smokie?
— Нет, он не занимался вокалом, но он один из лучших барабанщиков, которые мне известны и отличный музыкант.
— Поддерживаете ли Вы контакт с Майком Чапменом? Нет ли у Вас планов поработать с ним?
— Нет, я больше не состою с ним в контакте. Он фантастический композитор и автор песен. Майк очень повлиял на меня в плане создания песен и продюсирования.
— В 1983 году Вы, Крис и Терри работали с Агнетой Фальтског над ее сольным альбомом. Песня “Once burned, twice shy” просто великолепная, и благодаря вашим гармониям она звучит совсем как настоящая песня Smokie.
— Да, очень верно! Ну, так ведь это были мы, что я могу еще добавить? По стилю эта вещь могла бы быть на любом альбоме Smokie.
— Как вам работалось с Агнетой?
— Это было замечательно, она очень милый человек, немного застенчивая, но хорошая. И прекрасная певица, она была большой частью ABBA – великой группы с прекрасными песнями. Кстати, музыканты, работавшие тогда в студии с Агнетой были те же самые, что в свое время работали с ABBA. Они были великолепны, действительно очень хорошие музыканты. Студия была также само совершенство, одна из лучших, что я видел. Все было первоклассно.
— Наверное потому что у них было очень много денег?
— Да, наверно. Знаете, почему у них было много денег? (смеется) Потому что они не заплатили нам ничего за наш вокал! Мы там пробыли 5 или 6 дней – я, Крис, Терри и Дон Мондрилл, наш роуди. И в конце они оплатили наши счета в баре… (смеется), вот куда и ушли все наши деньги. Знаете, ведь алкоголь в Скандинавии очень дорогой, а мы обычно любили пропустить стаканчик-другой.
— В работе над Вашим новым альбомом “Solitary Bird” Ваши старые друзья по временам Smokie также принимали участие.
— Да. Это альбом Пита Спенсера и меня – мы вдвоем сделали большую его часть. Пит сыграл на барабанах и на некоторых клавишных. Также он выступил как лидер-вокалист в песне “I like it like that”. Крис Норман сыграл на ритм-гитаре в “Drive me wild”.
Я думаю, поэтому и Smokie стали тем, кем стали. В ранние годы Крис увлекался Бобом Диланом. Крис – фантастический ритм-гитарист, на одном уровне с Брюсом Уэлшем из Shadows. А что касается меня, то я интересовался работами Джимми Хендрикса, Дэнни Кервина, Эрика Клэптона, Джорджа Харрисона, Ричи Блэкмора, Рори Галлахера и Джеффа Бека. И так вот наши различные влияния сошлись вместе и сделали группу Smokie.
Я думаю, что все эти влияния также заметны на моем новом альбоме, и на нем определенно видны мои “смоковские” корни, которыми я до сих пор горжусь.
— На Вашем альбоме есть также песня “Safe in the arms of love”, которую Крис записывал на своем диске “Break the ice” в 1989 году с Вашим участием.
— Да, я спел ее с Крисом несколько лет назад. Я не знаю, кому принадлежала идея записать ее сейчас, может это был Пит? Да, я думаю, это была идея Пита – спеть ее вместе с Тери Салливан, она родственница Криса. Тери поет еще в одном дуэте со мной на этой пластинке, а также частично в “Drive me wild”. Она замечательная певица, и я думаю наши голоса действительно хорошо звучат вместе.
— Еще один вопрос из далекого прошлого. А Вы помните песню “A Day At The Mother-In-Law's” и забавные вставки в ней?
— Я помню ее – не очень хорошо, не слушал эту песню очень давно. Фраза “Move down de bus…” идет от людей из азиатской общины, начинавших в то время переезжать в Брэдфорд. Многие из них тогда работали кондукторами в автобусах, а мы были школьниками. И по дороге в школу каждый день я слышал эти слова: “Move down de bus”, так они засели в моей голове.
— Как Вы полагаете, звучание Smokie было уникальным?
— Да, оно было таким. И на самом деле никто не может добиться такого звучания в наши дни. Оно складывалось из голоса Криса, моих гитарные соло в определенном стиле и характерного звучания гитары, превосходных барабанов Пита, и конечно, трехсоставных гармоний. Теперь же - у Криса нет Терри и меня, а у меня нет Криса и Терри, и таким образом никто из нас не может повторить это уникальное гармоническое звучание Smokie. С моим диапазоном голоса я могу спеть все остальные вокальные партии, которые конечно же не будут звучать как оригинальные Smokie, но будут очень близки к этому – я думаю, вы сможете это услышать в гармонических партиях на моем новом альбоме.
— Были ли Smokie дружны с какими-то группами из обоймы Чинна-Чапмена в 70-е?
— Да, например, мы были очень хорошими друзьями с группой “Mud”.
— “What can I do” была одной из первых песен Smokie, которую мы здесь услышали. Великая песня! А соло-гитара в ней звучит словно вьюга, это что-то невероятное! Как Вы смогли придумать это?
— Я думаю, это возникло из моих блюзовых влияний. Я играл то, что я ощущал в тот момент. Каждый раз я играю это соло по-разному, похоже, но не точно так же. Вот почему я люблю играть свои сольные партии вживую в любое время, я не могу имитировать гитарное соло.
Мы поговорили о различных типах публики, включая ту, что присутствует на частных концертах. Алан рассказал одну историю с песней “Lilly the pink”. Однажды на частной вечеринке в шикарном отеле некая снобистского вида дамочка из Блэкпула все время донимала их (тогда еще бывших “Kindness”) призывами сыграть “Lilly the pink”, ужасную песню, которую они никогда бы не сыграли, даже если бы знали аккорды. Ребята как могли, пытались от нее отвязаться. В итоге эта дама очень на них тогда рассердилась – что это за музыканты, если они не могут/не хотят сыграть такую песню!..
— На многих видео Smokie 70-х, например на “Living next door to Alice” можно увидеть Криса, играющего на 12-струнной гитаре. Помните ли Вы, что это была за модель гитары?
— Я не помню точно, потому еще, что как правило это я играл на 12-струнной гитаре, особенно на записи в студии. Когда Крис приходил, чтобы сыграть на 12-струнной гитаре в студии, он говорил: “Пусть Алан сделает это, у него руки сильнее”. Потому что, действительно, когда вы играете на ней, это довольно непросто и может быть достаточно болезненно. Мы посмеивались над этим иногда.
В этот момент в баре зазвучали Aerosmith. И разговор повернул в сторону артистов, которые вскоре должны были посетить Москву.
— Вы слышите, Aerosmith? В июне они будут впервые выступать в Москве. А Оззи Осборн собирается начать свое мировое турне с концерта в Москве. У него здесь очень много поклонников.
— Знаете, однажды мы выступали в Эсбьерге, в Дании, в одной программе с Black Sabbath, они тогда уже были без Оззи. Я думаю, это было в 1995-м, это был какой-то летний фестиваль. Там были также Fleetwood Mac, Saxon, 10CC и многие другие, это был большой концерт. И случилось довольно забавное. У меня тогда были довольно светлые волосы, и весьма длинные. Я уже готовился к выходу на сцену, так что наложил сценический грим на лицо. И прогуливался себе рядом со сценой, в руке бокал пива... И тут парни из Black Sabbath приняли меня за Оззи, на минутку …(смеется) … потому как я тогда выглядел очень похоже на него, со светлыми волосами, с очень похожей татуировкой на моей руке.
— Мы помним, как впервые увидели Вас вживую, в 1991-м, это был первый приезд Smokie в Москву, вы выступали тогда в “Олимпийском”. Конечно же мы тогда были в первых рядах. На сцене Вы были одеты в голубые джинсы и джинсовую рубашку без рукавов. И помните, в какой-то момент Вы спрыгиваете со сцены и идете прямо к зрителям, пытаясь продолжать при этом играть какое-то соло... Мы тогда просто сходили с ума от того, что могли видеть “легенду” так близко, это было невероятно! Вы не боялись идти в толпу зрителей?
— О, у меня были большие проблемы потом. Ведь я перепрыгнул через ряды этих солдат, стоявших в ограждении у сцены. Нет, я не боялся людей. Я даже не думал, что что-то могло случиться. Мне хотелось быть дружелюбным к публике, и я не нуждался в солдатах – поэтому я и перепрыгнул через них.
— А через некоторое время, в 1994-м, Smokie с Вами выступали в концертном зале Останкино. Там Вы исполнили “What Can I Do” в первый раз в России. Это было здорово! И Алан Бартон также был великолепен в то время!
— О да, Алан Бартон был очень хорошим человеком и замечательным шоуменом.
— Мы впервые увидели Алана Бартона в составе Black Lace на конкурсе Евровидения с песней “Mary Ann”...
— ... Которая была скопирована со Smokie, она звучала в точности как “Oh Carol”, неправда ли?
— Да, когда мы смотрим “Mary Ann”, мы видим и слышим Smokie!
— О да, именно так. Знаете, ведь наша звукозаписывающая компания уже хотела подавать на них в суд за копирование “Oh Carol”, но так как мы были знакомы с этой группой, мы попросили не предъявлять им обвинения. Хотя это было очень близко.
— Алан Бартон также любил играть глазами, работая на камеру, в точности как Крис Норман, когда он был в Smokie.
— Знаете, когда Алан Бартон только присоединился к Smokie, может в самый первый год, он пытался копировать Криса, что было ошибкой. В конце концов он нашел свой собственный стиль, свое направление – не Криса Нормана, а Алана Бартона, и это было гораздо лучше для него. Но Алану было очень трудно заменить Криса, это правда.
Так мы проговорили с Аланом почти 2 часа. Конечно много осталось вопросов, которые бы еще хотелось задать. Но понимая, что у музыканта был трудный день, а время было достаточно позднее, мы поблагодарили Алана за чудесную встречу, доброжелательную атмосферу и тепло распрощались.
Copyright © 2007 www.chris-norman.ru
Перепечатка материалов в целом или частичном виде может осуществляться лишь с разрешения редакции сайта. Нарушители будут наказаны в соответствии с законом об авторском праве.