Немецкий журнал Das Freizeit-Magazin, 11.07.1977 (№ 29)
alles über SMOKIE (3. Folge)
Pete Spencer: "Ich hab' mein Herz beim Äppelwoi verloren"
Aufgezeichnet von Wanja von Hausen
FOTO: Unten: Ein 13. war der Smokie-Glückstag. Da trafen Alan, Chris und Terry endlich den Drummer mit der gleichen Wellenlänge: Pete Spencer aus Bradford
"I like Sauerkraut, Schweinebraten, Schokoladentorte — aber bitte mit Sahne!"
Pete David Spencer, 28, teilt einen Rollmops, häufelt genüßlich Apfelstückchen und saure Gurken darüber.
"Gutes Essen ist für mich das zweitschönste Vergnügen auf der Welt!"
- Und das schönste?
"Solange es meine Frau nicht hört und mir mein Manager nicht von der Pelle geht", der Seitenblick auf den schwergewichtigen Bill Hurley spricht Bände (r.), "antworte ich: Pop, popper, am poppesten. "
Pete ist der einzige Smokie, der ein bißchen anders ist als die verschworene Schulfreundgemeinschaft ACT (will heißen Alan, Chris und Terry). So eng die drei auch immer zusammenhielten, den vierten im Band-Bunde, den Drummer, wechselten sie beinahe so häufig wie die T-Shirts. Irgendwie erwischten sie immer die falsche Wellenlänge mit ihrem Rhythmusmacher.
Bis zu der Sternstunde am 13. August 1973. Eine herrlich warme Sommernacht. Alan, Terry und Chris bummelten, nach einem Bierchen im Stamm-Pub, über den würdevollen Rathausplatz von Bradford. Und zufällig war auch Pete auf die Idee gekommen, sich seine Heimatstadt bei Nacht zu Gemüte zu führen.
"Hallo", begrüßten sich die Musiker.
Zwar ist Bradford mit seinen rund 300 000 Einwohnern nicht gerade ein Dorf. Aber irgendwann, auf einer längst vergessenen Pennenparty, hatten sie sich alle mal gesehen.
"Wir haben wieder einmal Kummer, sind leider ohne Drummer", witzelte Chris, "hast du nicht Lust, bei uns die Teller zu schlagen?"
"Why not!" antwortete der Schlagzeuger. Er war gerade von einer sechsmonatigen Reise auf einem Ozeanriesen heimgekommen. Von den Nachwehen des Seegangs schwankte er noch ein bißchen und hatte den ewigen Blick auf blaues Wasser und blauen Himmel gründlich satt.
"Am nächsten Tag haben wir uns getroffen. Wir haben mal drauflos gespielt", erinnert sich der Drummer, "und es war 'ne Wucht. Wir konnten einfach gleich miteinander. Wieso, kann man kaum erklären. Ein bißchen ist das bei 'ner Band wie bei der Liebe. Es muß eben alles zusammenstimmen."
Der unverwechselbare Smokie-Sound war geboren. Wenn auch das Kind noch lange nicht getauft war. Den Namen von Schall und Rauch bekam es erst viel, viel später.
"Kindness" nannten wir uns damals. Was soviel bedeutet, wie "Freundlichkeit". Gut gewaschen, aber ein bißchen unbedarft.‘'
Nachdem Pete schon jahrelang im dritten Glied des Show-Gewerbes tingelt, hatte er es sich längst abgeschminkt, zimperlich in bezug auf Namen zu sein.
"Da kriegst du ein Etikett um un bist plötzlich "Hasi" oder "Fliegenpilz", "Grüner Teufel", "Blauer Engel" — was soll's? Was wirklich für mich zählt, ist die Musik: das einzige, was Menschen überall auf der Welt verstehen. Gleichgültig, welche Muttersprache sie auch haben mögen. "
Der Hang zum Nachdenken ist Pete ebenso angeboren wie seine Musikalität. Schon als Steppke spielte er mit stundenlanger Begeisterung auf einer gefundenen Mundharmonika. Sein Vater schenkte ihm eine Blockflöte. Später ließ er das Söhnchen auf dem Klavier klimpern. Als sich herausstellte, daß Pete mehr Rhythmus im kleinen Finger hatte als andere im Blut, bekam er Musikunterricht. So lernte er, ordentlich nach Noten Flöte, Gitarre und Schlagzeug spielen. Mithin ist der Drummer der einzige Smokie, der sich nicht im Zwei-Finger-Suchsystem den Sound selbst beigebracht hat.
Als Pete mit sechzehn die Shipley Salts Grammar School verließ, rieten ihm seine Eltern, doch vorsichtshalber einen krisenfesten bürgerlichen Beruf zu erlernen. Flaschner, wie sein Vater, wollte der Boy nicht werden, weil seinen feinen Ohren das Geräusch von Toilettenspülungen zu sehr auf die Nerven ging.
"Ich begann eine Lehre in einem Kaufhaus. Wir machten ja erst spät abends zu. Als der Jüngste mußte ich noch fegen, Kartons zur Mülltonne schleppen, Plastikdecken über den Tisch mit den Büstenhaltern zerren und immer hübsch begeistert lächeln. Mein Chef war so'n richtiger Rechthaber. Der Typ, der immer Weste und Krawatte trägt. Ich bin natürlich nachts immer zum Musik-Machen gegangen. Irgendein Neidhammel hat das dem Chef verpetzt. Wütend ließ er mich antanzen, verkniff die Mundwinkel und keifte: "Entweder der Konzern — oder Schlagzeugradau!" "Ist schon gebongt!" habe ich geantwortet un mit Erleichterung meinen scheußlichen weißen Nylon-Kittel an die Garderobenwand gehängt."
Wenig später schwamm der passionierte Drummer schon auf deutscher Welle. Sein erstes Engagement als Full-Time-Musiker führte ihn nach Hamburg. In den "Big Apple".
"Hamburg das war für uns so was wie ein Pop-Mekka! In der Hansestadt hatten schließlich die Beatles ihren großen Durchbruch. Wie hatte doch schon meine Oma immer mit ihrer zittrigen Stimme gesagt? "Der Prophet gilt nichts im eigenen Vaterland." Deshalb war ich ganz wild auf Hamburg."
Wenn er nicht im "Big Apple"
Rhythmus machte, war Pete auf der Suche nach Kochkünsten. Ständig trug er ein dunkelgrün eingeschlagenes Büchlein bei sich, um sich Rezepte zu notieren. "Seitdem bin ich verrückt auf Labskaus und rote Grütze." Schwerer als Notenlesen fiel es Pete, europäische Gramm und Kilo in heimatliche Maße umzurechnen. Weil in Großbritannien alle Küchenwagen englisch sprechen, mußte der Hobbykoch extra einen Rechenschieber kaufen.
Um eine Vorstellung von der Tüftelei zu vermitteln, die britisches Eliterechnen so mit sich bringt, sei verraten, daß Pete 5, 71/2 Fuß groß ist. Umgerechnet macht das in schlicht verständlichen Zentimetern: 171,45 cm. Womit wir es genauer wissen, als es die Polizei verlangt.
Als die schönen Tage von Hamburg zu Ende gingen, hatte Pete ein Anschluß-Engagement ergattert. Er blieb in good old Germany.
"Ich wollte hier Land und Leute kennenlernen. Aber erst später begriff ich, daß ich mich irrsinnig isoliert hatte, als ich begann, in amerikanischen Clubs aufzutreten. Die Dollargage war zwar Spitze. Aber leider blieb ich den Deutschen fast so fern wie auf einem anderen Planeten."
Weil jeder englisch mit dem Musiker sprach, reichte es ihm nur für ein paar Brocken deutsch. Als da sind: "Ob im Winter oder Sommer - ich bin ein Drummer."
Daß Petes Interesse für Fremdsprachen gedämpft blieb, versteht, wer erfährt, daß er sich damals über beide an Lautstärke gewohnte Ohren verliebte.
"Ich spielte für die Amis in Wiesbaden. Für eine große Show am Nationalfeiertag brauchten wir ein Go-Go-Girl. Weil ich gerade Ferien in Bradford machte, gab ich da eine Anzeige auf. Es meldete sich eine sanfte Blonde. Ich war sofort hingerissen. Aber dann kriegte ich einen Schreck. Sie sah so wahnsinnig jung aus. Wenn sie nicht volljährig gewesen wäre - ich hätte sie nicht mitnehmen dürfen." Barbara — genannt Babsy — war schon über achtzehn. Die Eintrittskarte zu Liebe und Freiheit steckte in Form eines Personalausweises in ihrer roten Handtasche.
Beim Äppelwoi in Wiesbaden lernten sich "Petsy" und Babsy näher kennen. Am 21. Januar 1973 wurde aus dem Pärchen dann ein Paar. Ganz in Weiß, in der alten ehrwürdigen St. Peter’s Church von Bradford.
Sohn David — "Davy" — ist inzwischen 18 Monate alt. Wenn Pete auf Tournee ist, telefoniert er jeden Abend Punkt 18.30 Uhr mit seinem Sprößling. Und, wie alle Väter dieser Erde, ist Pete happy, wenn er seinen Wonneproppen krähen hört: "Daddy bumbum, Davy heia!"
Bei der Deutschland-Reise hat Pete einen Kindersitz fürs Auto gekauft. Er will ihn in seinen nagelneuen silbernen BMW 316 hängen und vier Wochen lang mit seiner Familie auf Reisen gehen. "An die Costa Brava — wo die Sonne scheint."
Schon zückt der Feinschmecker sein grünes Buch.
"Da werde ich dann Fisch- und Paella-Rezepte sammeln."
Selbstverständlich ist auch Babsy Köchin aus Leidenschaft. Als kluge Frau hat sie längst gemerkt, daß auch bei Popstars die Liebe durch den Magen geht. Immer wenn Pete von einer Tournee nach Hause kommt, serviert sie ihm bei Kerzenlicht sein Lieblingsessen: Sauerkraut und Schweinebraten.
FOTO:
Oben: Drei Smokie-Generationen auf einem Foto: Mutter Spencer, die immer wollte, daß Pete einen krisenfesten, bürgerlichen Beruf erlernt. Babsy, die ihrem Mann Pete immer sein Leibgericht, Sauerkraut und Schweinebraten, kocht, und der jüngste Spencersohn Davy, der täglich um 18.30 Uhr mit Papa telefoniert, venn er auf Tournee ist.
Rechts: Pete Spencer im Alter von achtzehn Monaten. Pete: "Den Hasen besitze ich heute noch. Er ist mein Talisman geworden."
Nächste Woche:
Gitarrist Terry Uttley: Seine Leiden als Lehrling — Seine Schwäche für Schmuck — Seine heiße Ehe
ПЕРЕВОД
ВСЁ О SMOKIE (выпуск 3)
Пит Спенсер: «Я потерял сердце в Эппельвои»
Записала Wanja von Hausen
ФОТО:
Внизу: 13-е число было удачным днем для Smokie. Именно тогда Алан, Крис и Терри наконец-то встретились с барабанщиком, который был на одной волне с ними: Питом Спенсером из Брэдфорда.
"Я люблю квашеную капусту, жаркое из свинины, шоколадный торт - но, пожалуйста, со сливками!"
Пит Дэвид Спенсер, 28 лет, делится рулетами из селедки, радостно укладывая сверху кусочки яблок и соленые огурцы.
"Для меня хорошая еда - второе самое большое удовольствие в мире!"
- А первое?
"Пока моя жена этого не слышит и мой менеджер с меня шкуру не снял", - он многозначительно смотрит искоса на тяжеловеса Билла Хёрли, - "я отвечаю: Поп-музыка, еще раз поп-музыка и опять поп-музыка."
Пит — единственный из Smokie, который не из сплоченного сообщества школьных друзей ACT (имеются в виду Алан, Крис и Терри). Насколько тесно трое держались вместе, но четвертый в группе, барабанщик, менялся почти так же часто, как футболки. Каким-то образом тот, кто должен задавать группе ритм, всегда был не на той волне.
До великого момента 13 августа 1973 года. Удивительно теплый летний вечер. Алан, Терри и Крис прогуливались по величественной Ратушной площади Брэдфорда после пинты пива в местном пабе. И так совпало, что Питу пришла в голову идея совершить ночную прогулку по родному городу.
«Здравствуйте», - приветствовали друг друга музыканты.
Следует признать, что Брэдфорд с его примерно 300 000 жителей не совсем деревня. Но когда-то на давно забытом школьном празднике они уже виделись.
«У нас опять проблемы, к сожалению, у нас нет барабанщика, - пошутил Крис, - ты не хочешь у нас бить по тарелкам?»
«Почему бы и нет!» - ответил барабанщик. Он только что вернулся из полугодового плавания на океанском лайнере. Его еще немного качало от последствий морской болезни и осточертели виды голубой воды и лазурного неба.
«Мы встретились на следующий день. Мы сразу же заиграли, - вспоминает барабанщик, - и это было круто. Мы сразу поладили. Трудно объяснить, почему. Игра в группе чем-то похожа на любовь. Все должно быть в одном ритме».
Так родилось безошибочно узнаваемое звучание Smokie. Даже если детище пока так не окрестили. Только намного позже возникло само название "звучание Smokie".
«Kindness» — так мы называли себя тогда. Что означает что-то вроде «Доброта». Чистенько, но немного наивно».
Проработав в шоу-бизнесе много лет, Пит давно уже не понимает разборчивого отношения к названиям.
«Вы получаете ярлык, и вдруг вы «Зайчики» или «Мухомор», «Зеленые Черти», «Голубые Ангелы» — какого черта? Что действительно имеет значение для меня, так это музыка: единственное, что люди во всем мире понимают, какой бы ни был их родной язык».
Склонность Пита думать такая же врожденная черта, как и его музыкальность. Даже будучи совсем маленьким, он часами увлеченно играл на найденной губной гармошке. Отец подарил ему флейту. Позже он позволил сыну играть на пианино. Когда выяснилось, что у Пита в одном мизинце больше ритма, чем у других во всем организме, он стал брать уроки музыки. Так он научился играть на флейте, гитаре и барабанах аккуратно по нотам. Следовательно, барабанщик - единственный из участников Smokie, который не является самоучкой.
Когда Пит в возрасте шестнадцати лет бросил гимназию Шипли Солтс, его родители посоветовали ему освоить надежное респектабельное ремесло, просто для стабильности. Мальчик не хотел становиться сантехником, как его отец, потому что звук смыва унитаза слишком сильно резал его чуткий слух.
«Я поступил учеником продавца в универмаг. Мы заканчивали поздно вечером. Так как я был самым младшим, мне еще приходилось подметать, относить коробки в мусорное ведро, накрывать полиэтиленом прилавок с лифчиками и всегда иметь радостную улыбку. Мой начальник был весь такой правильный. Парень, который всегда в жилете и при галстуке. Конечно, я всегда ходил играть на барабанах по вечерам. Какая-то сволочь рассказала об этом боссу. Разозлившись, он устроил мне взбучку, сжал рот презрительно и прорычал: «Или фирма — или барабаны!» «Да пожалуйста!» — ответил я и с облегчением повесил свой отвратительный белый нейлоновый халат на стену в раздевалке».
Чуть позже увлеченный барабанщик уже плыл по морю в Германию. Его первая работа в качестве профессионального музыканта привела его в Гамбург. Город мечты.
«Гамбург был для нас чем-то вроде музыкальной Мекки! Битлз совершили большой прорыв в этом ганзейском городе. Как моя бабушка всегда говорила дрожащим голосом? «Нет пророка в своем отечестве». Вот почему у меня был такой энтузиазм по поводу Гамбурга».
В свободное от работы время Пит совершенствовал свои кулинарные навыки. Он всегда носил с собой тетрадку в темно-зеленой обложке, чтобы записывать рецепты. «Я просто помешался на лабскаусе и красном фруктовом желе.» Питу было труднее перевести европейские граммы и килограммы в английские единицы измерения, чем читать ноты. Поскольку все продукты в Великобритании используют английские единицы измерения, повару-любителю пришлось купить логарифмическую линейку.
Чтобы дать вам представление о трудностях британской арифметики, позвольте нам сказать, что рост Пита 5,71/2 фута. В пересчете на понятные сантиметры: 171,45 см. А это значит, что мы знаем лучше, чем полиция.
К тому времени, когда счастливые дни в Гамбурге подходили к концу, Пит получил следующий контракт. Он остался в старой доброй Германии.
«Я хотел узнать страну и людей здесь. Но только позже я понял, что стал безумно одиноким, когда начал выступать в американских клубах. Плата в долларах была отличной. Но, к сожалению, я был так же далеко от немцев, как на другой планете».
Поскольку с музыкантом все говорили по-английски, ему хватало лишь нескольких фраз на немецком. Как там: «Зима ли, лето - я барабанщик».
То, что интерес Пита к иностранным языкам оставался сдержанным, понятно, учитывая, что он влюбился по уши, привыкшие к громкости.
«Я играл в клубе для американских солдат в Висбадене. Для большого национального праздничного шоу нам нужна была танцовщица-гоу-гоу. Поскольку я был в отпуске в Брэдфорде, я разместил там объявление — и ответила милая блондинка. Я был немедленно поражен. Но потом я испугался. Она выглядела так безумно молодо. Если бы она не достигла совершеннолетия, я бы не взял ее с собой». Барбаре, известной как Бэбси, было больше восемнадцати. Билетом к любви и свободе было удостоверение личности в ее красной сумочке.
В Аппельвои в Висбадене «Питси» и Бэбси лучше узнали друг друга. 21 января 1973 года пара стала супружеской. Все в белом, в старой почтенной церкви Святого Петра в Брэдфорде.
Сыну Дэвиду — Дэйви — сейчас полтора года. Когда Пит на гастролях, он звонит своему отпрыску каждый вечер ровно в 6:30. И, как и все отцы на земле, Пит счастлив, когда слышит, как его веселый малыш лепечет: «Папа, бум, Дэйви, ей!»
Во время поездки в Германию Пит купил в машину детское кресло. Он хочет установить его в свой новенький серебристый BMW 316 и отправиться в четырехнедельное путешествие со своей семьей. «На Коста-Брава — туда, где светит солнце».
Гурман уже вытаскивает свою зеленую тетрадку.
«Тогда я соберу рецепты рыбы и паэльи».
Конечно, Бэбси также страстный повар. Как мудрая женщина, она давно заметила, что путь к сердцу поп-звезды лежит через желудок. Всякий раз, когда Пит возвращается домой с гастролей, она при свечах подает ему его любимую еду: квашеную капусту и жареную свинину.
ФОТО:
Вверху: три поколения Smokie на одном фото: Мама Спенсер, которая всегда хотела, чтобы Пит освоил надежную профессию среднего класса. Бэбси, которая всегда готовит любимое блюдо своего мужа Пита - квашеную капусту и жареную свинину, и младший сын Спенсера, Дэйви, которому папа звонит в 18:30 каждый день, когда он на гастролях.
Справа: Пит Спенсер в возрасте полутора лет. Пит: "У меня до сих пор этот кролик. Он стал моим талисманом».
Следующая неделя:
Гитарист Терри Аттли: Его невзгоды в качестве ученика - Его слабость к драгоценностям - Его бурный брак
Материал подготовлен Tina Lady-Gruoh & Ilmir